Братья Ночи (ЛП)

«… Было бы плохо, если бы остальная часть деревни услышала, что с тобой случилось».

Уши Иккинга поникли. То, что сказал его отец, имело какой-то смысл. То, что с ним случилось, было, по меньшей мере, очень странно, и люди обычно не воспринимали ничего нового или отличного.

Тем не менее, Гоббер и Астрид должны знать, что он все еще жив и, конечно, не будут ненавидеть его за то, кем он стал. Будут ли они?

Он мог легко представить это. Он увидел себя, пишущего на земле, чтобы показать Астрид, что он все еще жив, и сказать ей, как много она для него значит. И ее отвращение к тому, что этот дракон был Иккингом. Если он не может быть каким-то образом изменен, он никогда не сможет держать ее за руку, танцевать с ней, чувствовать ее губы на своих, чтобы …

Он моргнул и остановил свой ход мыслей в смущении. Он должен был поговорить с ними. Он позаботится о том, чтобы они никогда никому не говорили, но они должны были знать. Он просто должен убедиться, что его отец не знал об этом.

Поэтому он кивнул в ответ на слова Стоика и держал свои замыслы в секрете. После этого его отец, казалось, немного успокоился и посчитал разговор законченным. Как он много раз раньше.

Иккинг угрюмо вернулся на кухню и запрыгнул на стол. Он был очень удивлен, обнаружив, что осталось еще несколько кусочков рыбы, которые Беззубик не сьел. На самом деле, Беззубик подтолкнул их к себе.

“Вот,Иккинг, ты, должно быть голоден”.

Иккинг улыбнулся ему и тихо проглотил рыбу.

Спасибо, Беззубик.

Когда он поднял глаза от того, чтобы поесть, он увидел, что его отца нигде не было видно. Возможно, он снова вышел из дома или, может быть, у него было что-то еще, чтобы сделать самостоятельно.

Иккинг только пожал плечами и спрыгнул со стола, чтобы направиться в свою комнату. Если его отец должен был быть где-то еще … это было бы хорошо с ним. Это дало ему больше времени, чтобы опробовать идею, которая у него была.

Писать пеплом было не очень эффективно. Во-первых, это было грязно. Во-вторых, это означало, что он мог говорить только тогда, когда на руке … на лапе был пепел. Он был полон решимости понять, как правильно писать карандашом и бумагой. И это означало практику, а также наличие карандаша и бумаги.

Кроме того, я могу рисовать картинки, чтобы выучить больше слов у Беззубика. Это идеально!

“Иккинг, куда ты идешь?” Беззубик крикнул ему.

Иккинг просто продолжил свой путь в свою комнату и начал копаться в поисках карандаша. Он уже знал, где какая-то бумага, так как он никогда не просматривал всю бумагу, которую он приобрел для рисования или рисования.

Давай, дай мне что-нибудь написать … дай мне что-нибудь написать.

В конце концов он увидел старый карандаш среди мусора в своей комнате и сразу же привязался к нему. Он поднял одну из передних лап и внимательно осмотрел ее.

Пальцы были неудобно короткие и без единого соединения. Теперь скучные когти слегка загнуты в конце. Однако больше всего его интересовал большой палец. Казалось, он сгибается и изгибается так же, как и человек. Это открытие очень взволновало его. Возможно, он все еще мог бы сделать некоторые из вещей, которые он сделал прежде, даже если неидеально.

Это может на самом деле работать!

Он подумал, как лучше держать карандаш, и остановился на том, чтобы обвить все цифры вокруг него вдоль и схватить его за ладонь. Он схватил карандаш и подошел к рыхлой бумаге в углу. Первая попытка написать его собственное имя была поистине ужасной и заняла целую минуту, потому что его запястье не сгибалось и не сгибалось так, как он хотел, но, по крайней мере, это было едва различимо.

Я не могу дождаться, чтобы показать это папе!

“Что ты делаешь, Иккинг?”

Беззубый перепрыгнул и осмотрел странный предмет и картины, которые нарисовал Иккинг. Он сунул нос в мягкую плоскую поверхность, на которой нарисовал Иккинг и задумался о значении картинок.

У Иккинга возникла идея, которая заставляла его хвост дрожать от волнения. Он мог научить Беззубика, как писать! Тогда никто не мог отрицать, насколько умными были драконы!

Он наклонился и выписал руны, на которых было написано имя его друга. Затем он посмотрел на Беззубика и положил свою вторую лапу на бумагу. Он произнес имя Беззубика, оглядываясь назад и вперед между Беззубиком и газетой.

Беззубый был озадачен. Почему Иккинг произносил свое имя, но смотрел в сторону двух ног?

Если … может быть,картинки означают меня?

Они, конечно, выглядели совсем не так, как он, в отличие от других, гораздо более качественных его фотографий, которые нарисовал Иккинг.

“Какие?”

Иккинг думал, что он может узнать новое слово. Беззубик казался озадаченным, когда говорил это. То, что говорил Беззубик, должно означать какой-то тип вопроса.

Глупая языковая стена …