Братья по крови

Не успел он ударить, как какой-то невесть откуда взявшийся легионер с лету ткнул Белмата мечом – под мышку, глубоко уходя в грудь. Бригант ахнул и, булькнув кровью, привстал на цыпочки, сделал один неверный шаг и бездыханно рухнул наземь.

– Ты что, озверел? – возмутился Макрон. – Я ж его себе наметил! Нет, ну надо же…

Легионер, уперев калигу в грудь павшему, выдернул клинок и с виноватым пожатием плеч скрылся в гуще сражающихся, оставляя огорченного центуриона рядом с истекающим кровью телом.

Невдалеке на поверженного предводителя с нескрываемым ужасом взирал знаменосец – сначала на него, а затем на потрясающего мечом Макрона, который сейчас к нему грозно близился:

– Ну что, дружок, давай хоть с тобой схлестнемся.

– Э-а! – мотнул тот головой и попятился, а затем повернулся и вместе со стягом припустил к тыльной стороне бастиона.

Завидя над головами уходящее знамя, бриганты заголосили в отчаянии, а кое-кто, развернувшись, вышел из схватки и устремился следом за знаменосцем.

В эту минуту Макрон разглядел, куда именно он направляется: к небольшим воротам в палисаде напротив главной крепости, явственно различимым из-за своей небольшой приподнятости над бастионом. Паника распространялась быстро, и вот уже бриганты обратились вначале в отступление, а затем – в повальное бегство. Легионеры шли следом, слегка отставая из-за веса своих доспехов. Но в узкой горловине ворот варвары застряли, а римляне настигли их и стали хладнокровно засекать. Стиснутые в толчее, где невозможно было взмахнуть и рукой, бриганты целиком зависели от милости римлян. Но милости не было – только жажда убивать. И легионеры с мрачной жестокостью рубили беспомощного врага. Мертвые валились грудами, а иные из-за тесноты не могли даже упасть.

Надо всей этой бойней через ворота проплыл и скрылся из виду стяг: знаменосец спустился по ступеням с той стороны земляного укрепления. За ним в давке протискивались другие, силясь уйти от багровых клинков римлян. Небольшая группа легионеров подобралась к палисаду и двинулась к воротам повдоль, в итоге сомкнувшись и отрезав отступающим путь. Уцелевших они стали оттеснять обратно к центру бастиона.

Этой менее чем полусотне деваться теперь было некуда; помимо римлян, их окружали лишь безмолвные груды тел. Макрона внезапно охватила усталость – глубокая, изнурительная, от которой ноют конечности, а бремя доспеха кажется несносным. Давила и жара. Он облизнул сухие губы и, веля себе стоять прямо, прокричал приказ:

– Всё, хватит! Отойти! – Голос осип настолько, что его даже не расслышали. Сплюнув без слюны, Макрон прокашлялся и крикнул снова: – Отойти!

Приказ не сразу дошел до умов, охваченных огненным безумием заклания, но постепенно солдаты стали отодвигаться от защитников, по-прежнему стоящих тесной кучей, и между ними и римлянами образовался небольшой зазор. В него ступил Макрон, на ходу засовывая меч в ножны. Свой треснутый щит ветеран поставил наземь и пальцем ткнул в ближайшего из бригантов, а затем в землю.

– Бросай оружие! – прорычал он, сопровождая свои слова жестом.

Бригант нервно повиновался и отбросил меч в сторону. За ним то же самое торопливо проделали остальные. Макрон, оглянувшись, подозвал к себе опциона центурии:

– Отвести их и усадить на стороне. Одно отделение поставить к ним охраной.

– Слушаю, – опцион с поклоном головы повернулся и приступил к назначению исполнителей.

На внутренней части бастиона борьбы считай что не было. Буча кипела в основном на том краю, где образовалась брешь – там трупы были навалены десятками. Дальше они лежали вразброс – в основном те, кто пробовал уйти, но пал под натиском ворвавшейся Восьмой когорты. Макрон оглядывал эту картину, и тут его взгляд случайно упал на того бритоголового, с которым он сегодня рубился. Воин расстилался на спине, возлежа головой на окровавленном торсе другого воина. Макрон подошел и присел на корточки, придирчиво пробуя рукой качество выделки его кольчуги. Затем снял с мертвеца пояс, ухватил кольчугу за рукава и снял с недвижного тела. Свернув ее тючком, подал одному из солдат, что сторожил пленных.

– На-ка, приглядывай. Отдашь, когда здесь все закончится. Только не вздумай умыкнуть, – погрозил он пальцем, – понятно?

Вместо ответа солдат отсалютовал. Катон в это время о чем-то переговаривался с центурионом Лебауском, который затем кивнул и скрылся через пролом куда-то вниз.

Катон подошел к другу.

– Я там видел Белмата. Это ты его?

– Эх, если бы… Хотел было, да какой-то деятель взял и увалил его. Ну да ладно: убил, и на том спасибо.

Катон неторопливо оглядел завалы тел возле задних ворот и тихонько присвистнул.

– Юпитер всеблагой. Вот это резня…

Он прошел к палисаду и посмотрел вниз как раз в тот момент, когда последние из спасшихся, мелькнув через свободный перешеек, вбежали в ворота главной крепости. Спустя секунду створки ворот тяжело сомкнулись, а за ними, ложась в пазы, скрипнуло запорное бревно.

– Будем надеяться, они дадут подробный отчет о том, что здесь произошло. Достаточный, чтобы убедить Венуция и его друзей отказаться от затеи повторить их участь.