Читаем БРАТЬЯ. ПОГИБЕЛЬ МАГОВ полностью

Он достал из седельной сумки книгу заклинаний и раскрыл ее, затем начал медленно зачитывать заклинания, маг слушал молча.

Чтение длилось около получаса, потом Тео, наконец, заснул.

Нико вздохнул с облегчением и тихонько пересел на софу.

Стояла гулкая ночная тишина. Только откуда-то сверху послышалось приглушенное хлопанье крыльев.

«Вот и вороны». – подумал лекарь.

Он прикрыл глаза. Ну, наверное, час времени у него есть. Можно отдохнуть…


– Почитай заклинания.

– Хорошо. – обреченно ответил Нико.

Он послушно взял в руки тяжелую книгу и открыл ее.

Пустой лист.

Юноша перевернул страницу.

Снова пустые, чистые листы.

Нико запаниковал: «Что? Почему? Я же могу их видеть! Я же…!

Он лихорадочно листал книгу.

Чистый лист. Снова. Снова. Снова. Сно…


Нико резко распахнул глаза.

Сон. Просто сон.

Юноша потер лицо руками. Всего лишь сон…

– Что было в книге?

Лекарь вздрогнул. Оказалось, Тео проснулся вместе с ним.

– Ничего.

Он поднялся с софы и подошел к брату:

– Как ты?

Но маг снова задал свой вопрос:

– Что было в книге? Почему ты испугался?

– Там ничего не было. – спокойно ответил Нико, но, видя, что брат по-прежнему ждет ответа, добавил. – Пустые страницы.

– Так быть не может. – сказал Тео.

– Я знаю.

– Это мои книги, и ты можешь читать их также как и я.

– Да. – тихо отозвался брат.

Маг заволновался, он приподнялся на своих плоских подушках:

– Вот, смотри!

Тео снял с пальца перстень с печаткой – печать мага. Это украшение было уникальным и принадлежало только одному владельцу, любой другой маг или человек, одев его на палец, лишился бы руки до локтя. Теодеус надел кольцо на безымянный палец близнеца. Ничего не произошло. Перстень не различал их.

– Видишь? – спросил довольный маг. – Ты совсем такой же как я. Не слушай, что они говорят тебе, Нико. Это неправда.

Юноша улыбнулся. Он повертел кольцо на пальце и осторожно спросил:

– Тео, а как ты думаешь, когда мы еще не родились, и были одним целым, у тебя была магическая сила?

– Не знаю. Может быть. Хотя, наша матушка уверяет, что родила только одного сына, а я вообще подкидыш…

– Знаешь, когда ты передаешь мне силу, у меня такое чувство…

Сверху послышался отчетливый стук.

Братья одновременно подняли головы.

Стук повторился, более того, это была ритмичная дробь.

– Вороны? – предположил Нико.

– Если только они из дерева. – фыркнул Тео. – И вообще, там, наверху не крыша…

– Чердак, наверное. – сказал его брат. – Я пойду, проверю.

– Я с тобой.

– Тео, не надо. Тебе нужен отдых. Да и хозяева испугаются, если увидят, что побеспокоили тебя…

Он начал снимать кольцо, но близнец остановил его:

– Оставь, пока. Может, пригодится.

– Чем?

– Статус, Нико, статус. Бывает, иногда, очень полезен…

«Особенно, посреди ночи, на чердаке»– подумал юноша.

– Я быстро. – сказал он вслух.

– Давай. Потом отчитаешься. – проговорил маг, устало прикрыв глаза.

Нико воспользовался этим и быстро щелкнул брата по лбу.

– Ай! Ты что себе позволяешь, лекарь? – притворно возмутился маг.

– Статус, Тео, статус. – Нико поиграл в воздухе пальцами, украшенными кольцом мага и выскользнул за дверь.

* * *

Юноша был прав, в закутке, недалеко от их покоев, оказалась ветхая лестница, ведущая наверх. То, что она ветхая, Нико обнаружил, когда оступился – посередине не хватало одной ступеньки.

– Ох! Не убиться бы…

Равномерный стук продолжался, теперь было очевидно, что он исходит из крохотной комнатки, находящейся под самой крышей. Кроме того, сейчас к стуку добавились и сдавленные всхлипы.

Юноша поднялся наверх и осторожно отворил дверь. В помещении было темно, только свет луны проникал через узенькие оконца. К счастью, у Нико, как и его брата – мага, было особенное зрение, он видел в темноте примерно так же, как при свете свечи.

Чердак был завален разной домашней утварью, сваленной вповалку. Все покрыто толстым слоем пыли. Но, конечно, не это сразу же привлекло внимание молодого лекаря.

Посреди комнаты сидел хозяин трактира и тихо плакал. Рядом с ним стояла детская колыбелька, которую мужчина покачивал одной рукой. Вот она и издавала ритмичный стук.

Нико, пока еще не замеченный, привстал на цыпочки и заглянул в колыбель. Она была пуста. Юноша тихонько окликнул трактирщика:

– Простите…

Тот испуганно поднял голову, в темноте он видел не слишком хорошо:

– Кто? Кто здесь?

– Я ваш постоялец. Простите меня за вторжение, но я услышал шум…

– Господин маг? – спросил хозяин, как показалось Нико, с надеждой.

– Нет. Я его брат.

– А…Да. Да. Извините меня. Я шумел. Да. Простите. Я… забыл, что вы прямо подо мной… – забормотал трактирщик. – У нас уже давно не было гостей, вот и…Такого больше не повторится.

Он замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Это ваших детей? – спросил Нико, указывая на колыбель.

– Да…Нет. Мы ждали ребенка…С супругой. – у него задрожали губы. – Пока она не…

Юноша вспомнил, что они так и не видели жену трактирщика и догадался, что случилось несчастье.

– Примите мои соболезнования.

– Спасибо, добрый господин…Ах, мы так давно не принимали гостей. С самой ее… – он вдруг резко оживился. – Господин, не надо ли вам чего? Вам или господину магу?

– Нет, все в порядке. – успокоил его Нико.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза