Братья Стругацкие

Весь 1963 год шла колоссальная реорганизация издательств, и под это дело ходили упорные слухи, что ССП распустят и будут всех принимать заново на других принципах. Такие ожидания становятся хорошим поводом для очередных отказов Стругацким.

В самом конце года их начинают футболить из СП СССР в СП РСФСР — к Бабаевскому и обратно.

Вот как мрачно комментирует АН ситуацию уже в январе 1964-го:

«Московская приёмная комиссия состоит из дряни и мерзавцев в большинстве, органически ненавидящих наш жанр. За нас там будет только Адамов и, возможно, Нилин. Если даже и обернётся всё благополучно, существует опасность, что согласятся передать в Президиум на утверждение только меня, как москвича. Заседают они как тайный совет инквизиции, значит, наши друзья из „Литературки“ явиться туда не смогут, и Ариадна тоже. Вызовут только рекомендующих, а их у нас теперь всего двое…»

В итоге, по одной из версий, Сурков всё-таки дожал первого секретаря ленинградской писательской организации Александра Прокофьева, мол, такие люди хлопочут, а вы их рубите. Тогда благодушный Прокофьев якобы спросил. «Ребята-то хорошие? Так давай их ко мне, мы примем». И АБС были приняты в Ленинградский СП.

По другой версии их условно приняли всё-таки 29 января на Московской приёмной комиссии, а потом с окончательным оформлением мурыжили ещё почти месяц.

БН помнит, как ему вручал книжечку именно Прокофьев — толстый, одышливый, налитый малиновой кровью, очень похожий на Хрущёва. Проворчал какие-то поздравления и пожал руку. Спустя годы даже вспоминать неловко, а ведь как это было важно тогда: получить официальный статус, «утвердиться в глазах общества», в глазах пулковского начальства, как минимум!

Они не рвались в СП отчаянно, как некоторые, но всё-таки это было необходимо им. Вот что пишет АН брату 12 марта 1963 года:

«Ну, что сказать об ССП? Я не совсем понимаю, чего ты ожидаешь от этого. Если тебе необходимо просто членство в организации, как сепия каракатицы для защиты от обвинений в тунеядстве, то гораздо проще и надежнее сделать так: пойди к Дмитревскому, выясни, где там у вас существует горком (правильно — группком. — А.С.) литераторов, подай туда заявление и отнеси какую-нибудь книжечку. Тебя примут, и всё будет в порядке, будешь платить взносы как в профсоюз, будет тебе идти стаж, бюллетень будет оплачиваться и пр. И это делается быстро, в два-три м-ца. От участкового это нормальная защита, я уже не говорю, что для участкового достаточно показать договоры и готовые книги. И никто тебе ничего не скажет, откозыряет и уйдёт».

Но, конечно, им хотелось иметь все права, в том числе и на получение путевок в дома творчества (раз в год — даже бесплатно), и на денежные ссуды в Литфонде (иногда — даже безвозвратные). Ну и, разумеется, — что греха таить? — слово ПИСАТЕЛЬ в те времена звучало гордо.

АН отметит в дневнике 25 февраля 1964-го:

«21-го сообщили, что нас приняли в ССП. До того надоело, что даже не радостно. От поздравлений тошнит».

Но в тот же день он пишет БНу удовлетворенно и чуточку иронично:

«…Не пора ли тебе, член Союза Писателей, подумать о профессионализации? Это бы во многом облегчило проблему встреч. Мы бы могли работать в Переделкине, в Комарове, в Малеевке, хоть всю зиму, наезжая на день-другой в город и не мучая маму».