Братья Стругацкие

«Вчера ездил под Москву в Кудиново, выступал там, в школе, где преподает мой приятель Женя Вайсброт, наш поклонник и великий любитель фантастики вообще. Вот любопытная и поучительная ситуация. Чего может добиться один маленький невзрачный учитель астрономии, черчения и труда, горняк по профессии, рыжий и лысый, и невероятно веснушчатый, если он любит ребят, влюблен в фантастику и преклоняется перед наукой. Из ста пятидесяти школьников — сто любителей фантастики, членов Клуба любителей Фантастики, девчонок и мальчишек от шестого до одиннадцатого класса, выпускают свой журнал, строят всевозможные модели. И это при завуче, который фантастику ненавидит и считает вредной, и при всех прочих преподавателях — тупых и отягощённых бытом животных. В этом Женьке возник передо мной некий прообраз нашего учителя Тенина. Правда, знаний у него значительно меньше, и из жизненного опыта у него в основном преследования по пункту 5 и несколько дней завала в руднике, после которого он не может работать под землей. И в жизни я не видел ещё таких взаимоотношений между взрослым и ребятами».

Евгений Павлович Вайсброт станет очень известным переводчиком с польского, многие вещи Станислава Лема мы прочтём именно с его помощью. А клубы любителей фантастики лет через десять будут называться уже привычной аббревиатурой КЛФ, обретут статус массового явления и привлекут серьёзное внимание ЦК ВЛКСМ и КГБ.

Впрочем, ЦК комсомола, или, как его пренебрежительно называли, Цекамол, особое внимание к фантастике проявил уже тогда. В конце апреля АН сообщает маме:

«ЦК ВЛКСМ собирается устроить встречу своего секретаря по пропаганде с московскими фантастами. Состоится это, видимо, в середине мая. Мы сейчас заняты подготовкой к этой встрече. Возможно, это многое для нас решит в смысле полной литературной легализации нашего жанра. Мы должны убедить товарищей из ЦК, что фантастика как средство пропаганды коммунистической идеологии не уступает, а часто превосходит все иные методы и средства. Задача архиответственнейшая, поэтому мы провели уже несколько встреч между собой, чтобы выработать общие положения своего доклада (общего) и наших индивидуальных сообщений по тематике».

Какая трогательная наивность! По прошествии этого «эпохального» мероприятия АН не напишет ни слова. Зато БН кое-что запомнил, и весьма ярко: