Братья Стругацкие

Только к концу года эхо всех кризисов докатится и до людей искусства. А значит, коснётся и Стругацких.

1 декабря Система показала зубы. Случился знаменитый поход Никиты Сергеевича со товарищи на выставку «Новая реальность» в Манеже. Товарищи у него были замечательные — Суслов и Козлов. Первый так грамотно науськивал Самого на абстракционистов и формалистов, что Никитушка, расстроенный всеми политическими кризисами года, не стал церемонничать и выдал свою историческую фразу: «Я как Председатель Совета министров заявляю, что советскому народу всё это не нужно». У Лавра Федотовича Вунюкова из «Сказки о Тройке» должность будет поскромнее, но говорить он будет именно этими словами.

Декабрьский скандал в Манеже принято считать первым звоночком, сигнальной ракетой для притаившихся идеологических реваншистов всех мастей. А они и впрямь как с цепи сорвались. Тут же, как по команде. И Никитушка сам уже не смог остановиться — два оставшихся года так и кусал интеллигенцию с яростью ополоумевшей гончей, клацающей челюстями над ухом каждого, кто подвернётся под горячую лапу.

Собственно, все надежды на лучшее для нашего искусства именно тут и начали сворачиваться. Оттепель заканчивалась. Начинались ещё лёгкие, но заморозки. И торжественно-печальным аккордом года стал выход большого рассказа никому не известного тогда Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Публикация состоялась не потому, что градус свободы поднялся до максимальной отметки, скорее наоборот — слишком тяжело было главному редактору «Нового мира» Александру Твардовскому пробивать эту вещь, слишком долго шла она к читателю и добрели уже на излёте эпохи. Ведь рассказ Солженицына больше года пролежал в редакции и только под личным давлением Хрущёва на собственных идеологов был втиснут в ноябрьскую книжку. Повезло. Кубинский кошмар обрушился на генсека, когда номер уже отправили в типографию. А иначе, кто знает, может, и пришлось бы Александру Исаевичу собираться за кордон намного раньше…

И всё равно это был счастливый, яростно-прекрасный год, прошедший под знаком успеха и неистовых трудов.

И наука шагала семимильными шагами, и в космос поднялись друг за другом два новых космонавта — Андриян Николаев и Павел Попович.

И было вокруг АБС очень много новых и старых друзей, а врагов ещё практически не было.

И вроде бы ничто не предвещало пока беды…

Глава одиннадцатая ТРУДНО БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ

«„Трудно быть богом“ я считаю лучшим произведением советской научной фантастики за последние годы».

И. Ефремов. «Миллиарды граней будущего»

Всякая попытка жёстко привязать творческую биографию писателя к историческим периодам развития страны, а тем более к конкретным годам и датам (это уже вообще нумерология какая-то) заранее обречена на фиаско. Да, АБС, как и все советские люди их поколения, пережили сталинщину, оттепель, застой, перестройку. И все эти периоды чётко датированы благодаря ключевым историческим событиям. Но у писателей были свои события в жизни, политика влияла на них, но не могла диктовать условия в области творчества, то есть диктовала, конечно, но далеко не всегда они условия эти принимали. А к тому же от времени написания книги до её издания проходили иногда месяцы, а иногда и годы, и ни в какие схемы процесс этот не укладывается.

Да, есть такое выражение: «благословенные шестидесятые». Целое поколение блистательных художников (в широком смысле) именуют шестидесятниками. АБС, вне всяких сомнений, к этому поколению принадлежат, но их звезда взошла не в 1960-м, а на год раньше, и серьёзные трудности в отношениях с властью начались не в 1970-м, а намного раньше. Поэтому бессмысленно говорить вообще о 1960-х годах в их творчестве. Именно тогда было несколько значимых периодов, непохожих один на другой. Периодов таких видится четыре: романтическая юность — до 1961-го, короткая яркая молодость — 1962-й, зрелость — 1963–1967 и последний период — всё та же зрелость, но (добавим уже без всякой биологии) в условиях открытого столкновения с Системой — 1967–1969. Ну а дальше на протяжении всего «застойного» периода, до 1986 года включительно, — прямое продолжение того же периода: АБС и официальная идеология по разные стороны баррикад. Пожалуй, лишь последние две вещи: «ОЗ» и «Жиды города Питера» уже не встретят никаких нападок цензуры.