Братишка, оставь покурить!

Эти ребятки, которые сейчас за моей спиной глядят друг на друга волками, готовые передраться из-за пустяка, они росли и менялись параллельно с изменениями, которые происходили в стране. Они постепенно привыкали, что Украина, где живет мой старинный друг и сослуживец Василий Дзундза, Грузия (Гиви Иукуридзе), Армения (Аракелян, а вот имя его напрочь забыл), Казахстан (Агабай Сафинов и Эрмек Мендикулов) — все остальные составляющие «нерушимого Союза» расползаются и становятся заграницей. На памяти этих ребят постепенно добавлялись нули на ценниках и на купюрах, в то время как для меня по-прежнему «андроповка» за пять рублей шестьдесят копеек остается актуальной. Они были свидетелями обвальной, но все-таки хоть несколько протяженной во времени криминализации общества, а для меня это произошло вдруг — уходил из спокойной страны, вернулся едва ли не в притон, размером в одну шестую часть суши. Для нас словосочетание «социальные гарантии» действительно обозначали социальные гарантии, а сейчас провозглашено, что «каждый выживает в одиночку» и государство тебе в этом не помощник.

Нет, мы с ними не понимали друг друга. Впрочем, они, эти молодые, тоже ко мне особенно не стремились в друзья. Правда, в бой, на задание, даже в обыкновенный дозор в паре со мной шли с удовольствием, даже очередь своеобразную установили, потому что знали, что опыт у меня в подобных делах немалый.

…— Так чего ты хотел? — нетерпеливо напомнил о себе Ромка.

Да, отвлекся я.

— Когда я ротой командовал, у меня тоже был замполит, — продолжил я. — Вот крови он у меня попил… Нужно территорию убирать, а он всех рассаживает на какую-нибудь лекцию. Нужно технику обслуживать, а у него политинформация запланирована…

— Знакомая картина, — ухмыльнулся Хопёр. — У нас ротный тоже ругался с замполитом… Только наш особенно на своем уже не настаивал — времена другие уже были, коммунистов потеснили…

Я их тоже не особенно любил, этих политработников и коммунистов. Особенно когда парторг полка вызвал меня к себе и намекнул: выше роты не сможешь продвинуться, пока в партию не вступишь. Позвал я тогда своего замполита в каптерку, бутылку выставил, прапора за закуской послал и спросил в лоб: правда, мол? Тот потупился, хлопнул полстакана и подтвердил: правда.

— Да что ж, мне партия твоя умения командовать добавит, что ли? — разгорячился я. — Или мне вместе с членским билетом в подразделение техники подкинут?

Замполит сидел, понурившись, задумчиво глядя на стакан с водкой, который держал в руке.

— Знаешь, меня такая постановка вопроса и самого коробит, — признался он. — Партия — одно, служба совсем другое. Так я считаю. Да только ведь плетью обуха не перешибешь, Костя. Ты человек военный, офицер перспективный, ты должен расти. А потому, хочешь ты этого или нет, а в партию тебе вступить придется.

Придется…

— Но я не хочу насильно, вынужденно, чтобы меня заставляли! — вспылил я.

— И я не хочу, чтобы заставляли, — согласился мой зам. — Но ты посмотри на ситуацию с другой стороны. Первое: лозунги партии — дружба народов, долой эксплуатацию, даешь равенство и так далее — с ними ты согласен?

— Конечно, — было бы с чем спорить! — Но только…

— Погоди, — остановил меня замполит. — Теперь с другой стороны: ты же видишь, сколько в партию лезет людей нечестных, просто непорядочных, которые вступают в нее из корыстных побуждений. Видишь?

Отвечать я не стал, потому что понял, к чему он клонит, только угрюмо кивнул.

— Такие люди — ты понимаешь, на кого я намекнул — они дискредитируют саму идею нашего общества, — замполит говорил это, не поднимая глаз, и я не мог понять, говорит он мне это искренне или же для того, чтобы выполнить некую задачу. В конце концов, я же понимал, что если я откажусь стать членом партии, ему, моему заместителю, тоже нагорит за слабую воспитательную работу. — А ты-то чем хуже? Он, карьерист, пойдет вверх по ступенькам, а ты из гордости добровольно соглашаешься остаться внизу… А потом он же, армейская бездарь, приедет тобой же командовать! Где же логика?..

Он был прав, мой замполит. Не называя фамилии, он намекнул на нашего же замкомбата, человека бессовестного, беспринципного, но умеющего красиво и складно обличать пороки и поддерживать очередную линию партии. А еще, косвенно, указал мне еще на одного сослуживца, капитана из артиллерийского дивизиона, Олега Хрусталева, артиллериста от Бога, который, получив что-то там по партийной линии, разом лишился шансов на продвижение по служебной лестнице.

…В конечном итоге я переступил через свое самолюбие и, внутренне показывая членам парткома дулю, вступил-таки в партию. Ничего в моей жизни и поведении от этого не изменилось, только теперь приходилось взносы платить, да раз в месяц на собраниях сидеть. И это, естественно, моей любви к коммунистам не добавило. Вернее, не ко всем, конечно же, а к тем, которые в президиумах сидели и нас жить учили, воспитывали.

…И вот теперь я вдруг вспомнил своего замполита. Где он теперь? Чем занимается?