Братишка

Проехав мост, стуча колёсами по настилу, я спустился чуть ниже по реке. Патрулей или постов здесь не было, да мне вообще никто не попадался пока, ни людей, ни машин. Я поставил машину на берегу и, отвязывая тела, стал выкидывать их наружу. Потом, перекатывая с боку на бок – волоком тащить у меня сил не было, – сбрасывал в реку. Тела сразу стало сносить течением. Потом сбросил в реку мешок с мусором, утяжелив его камнями. Дрожа от холода, я вернулся в машину и поехал к дому старшего лейтенанта Павлова, нашего участкового. Из всех сотрудников милиции он мне больше всех нравился, своей надёжностью.

Скоро рассвет, так что я торопился, мне же ещё сидор спрятать надо. До дома участкового не доехал чуть-чуть, остановил машину, и пока она тихо тарахтела, я, прикрывая плащом сидор, побежал к амбару соседа участкового, запойного мужичка, который работал на какой-то фабрике. У него амбар был большой и не было собаки. Надежда оправдалась, калитка была незаперта, так что, проникнув во двор, а потом в амбар, на котором просто был большой засов, я на время спрятал сидор на чердаке, завалив его мусором. Судя по слою пыли, хозяин сюда давно не заходил.

Постояв под струями ливня, чтобы смыть налипшую пыль и паутину, я забрался обратно на место водителя и подкатил ко двору участкового. Уже почти рассвело. Постучав в ворота, услышал, как забрехал пёс, гремя цепью. Через некоторое время открылась калитка. Участковый сразу меня узнал, молча мотнул головой, чтобы я шёл за ним. Правильно, не на улице же разговаривать. И так мокрый с головы до ног.

– Ты где пропадал? – спросил он, зажигая на кухонном столе лампу, пока я, скинув дождевик и мокрые туфли, грелся, прижавшись к тёплому боку печки. Ещё не хватало простыть.

В соседней комнате было слышно шевеление, видимо, хозяйка дома собиралась. Сам Павлов был в исподнем. Лишь кожанка сверху.

– Бандиты похитили, в подполе держали, – ответил я. – Ух как хорошо, тепло…

И чуть не отпрыгнул, когда занавеска на печи отодвинулась и на меня сверху весело взглянула старушка, мать участкового. Тут ещё хозяйка вышла из комнаты, приветливо поздоровавшись, и стала собирать на стол. Потом участковый помог матери спуститься с печи и отправил женщин в комнату досыпать, а мне, плеснув в кружку кипятку, велел рассказывать. Мол, такие силы на мои поиски были брошены, он даже сам удивился, а тут я сам неожиданно появляюсь. Половину притонов перевернули вверх дном, но ничего, никаких сведений. Лишь удалось выяснить, что я недалеко от входа в здание Всесоюзного радио сел в машину к военным. Единственная зацепка и то не сработавшая.

– Всё так и было. Командир из батальона, которому я оружие передал, лейтенант Соломин, судя по документам…

– Погоди, – остановил меня участковый и, вернувшись с планшетом от вешалки, достал блокнот. – Где тут у меня было?.. Ага, нашёл. Лейтенант Соломин, пропал четыре дня назад, объявили в розыск. Теперь понятно, куда он делся, убили, а форму сняли. Надо будет поискать его среди неопознанных, может, узнают сослуживцы.

– Согласен. Мне кажется, за мной следили, иначе откуда бандитам знать, что я не особо доверчивый и пока документы не проверю, в диалог не вступаю? И ведь нашли командира из того батальона. Выследили, что ли?

– Да, чувствуется, тут поработал опытный вор, всё просчитал. Рассказывай, что дальше было… Ещё чайку?

– Это можно, – пододвигая кружку, кивнул я. – Замёрз, ноги сырые.

– Ничего, отпоим, не заболеешь. Ты говори, говори.