Братоубийцы

Он уйдет и найдет Арсения. Жив ли тот еще, держит ли еще резец, воссоздающий в дереве лик его души? Он построит рядом с его кельей келью для себя, свой собственный кокон в пустыне. И не будет видеть в окне ни апельсиновых деревьев, ни моря – один клочок неба. И будет приходить иногда в келью к отцу Арсению, и будут говорить они о сладких слезах, что струятся из глаз человека в пустыне... Единственный его друг, единственный человек с чистой, ясной совестью, встреченный им на Афоне. Сколько раз в этом аду, в Кастелосе, представал он перед ним, и утешалась на мгновение душа. «Пока в мире есть такие души, – думал он, – мир будет стоять и не рухнет. Отец Арсений – столб, удерживающий мир над бездной...»

В то время, как отец Янарос думал о своем друге, опершись руками на Второе Пришествие, которое тот подарил ему, и представал перед ним, словно старая святая фреска, Афон, – пришёл сон и унес его. И приснилось ему: протрубила труба Второго Пришествия; зашевелилась, вспучилась земля, и стали вылезать из нее, как черви после дождя, все в грязи, бесчисленные тысячи умерших. Они обсыхали на солнце, твердели их кости и снова одевались плотью; в пустых глазницах появлялись глаза, во рту зубы, а грудь их заполнялась душой. И все они, торопясь и задыхаясь, устремлялись ко Христу, и выстраивались длинными рядами, одни – справа, другие – слева. А Христос сидел посреди неба и земли на голубой, шитой золотом подушке. Простертая у Его ног, молилась Пречистая. Повернулся Христос право, улыбнулся – и сразу же открылась, вся из цельного изумруда, дверь Рая; и ангелы, розовые, с голубыми крыльями, приняли в свои объятия праведников и с пением повели их по цветущим тропинкам в Дом Божий. Повернулся тогда Христос влево, свел брови – и сразу поднялся вопль, и бесчисленные бесы, хвостатые и рогатые, с раскаленными вилами в руках, погнали, будто скот, грешников, чтобы сбросить их в Ад. Услышала Пречистая их вопли, заболело о них Ее сердце.

– Дети мои! – вскричала Она, – не кричите. Мой Сын не только справедлив, Он–многомилостив. Не бойтесь!

И Христос улыбнулся.

– Дети Мои, – сказал Он. – Я только хотел вас попугать. Не робейте. Велико сердце у Бога, вмещает оно праведников и грешников. Входите все в Рай!

Бесы застыли, пораженные, выронили вилы. Теперь зарыдали они.

– А мы, Господи, – вопили они, – что будет с нами?

Христос посмотрел на них с жалостью, и только взглянул – стали отваливаться у них хвосты, рога, свирепые морды стали яснеть, и курчавые, еще мягкие, голубые крылышки стали пробиваться на лопатках.

– Входите и вы в Дом Божий, – сказал Христос. – Не Справедливостью зовется Второе Пришествие, зовется оно Милостью.

Но в то время, как говорил Христос, словно бы посыпался мелкий дождик и все: праведники, и грешники, и Рэй, и ад, и Христос – исчезло...

Вскрикнул отец Янарос, вскочил на ноги.

– Господи, помилуй! – пролепетал он, крестясь. – Что за. двери открываются в нас во сне, какие крылья вырастают? Господи, если записываешь Ты в книгу Свою и сны наши, мы пропали!

Проснулись ночные голоса, послышался далеко-далеко в тиши вой шакалов, подходивших к Кастелосу... «Навалилась ночь, – прошептал отец Янарос, – началось ночное побоище. Теперь все живое; птицы, мыши, гусеницы, шакалы – начнёт набрасываться один на другого, пожирать друг друга или любить... Боже мой, что за мир Ты сотворил? Не понимаю!» Вдруг он широко шагнул к двери, приставил ладонь к уху: показалось ему, что услышал в ночи, за церковью глухой человеческий стон.

IV

.

Он схватил посох и выбежал из дому. Ласкова ночь, тиха, как и все ночи, приходящие после войн и человеческих побоищ. Показалось отцу Янаросу, что звезды спустились сегодня ниже и висят как лампады в черном Божьем воздухе. «Благословен сон, – подумал отец Янарос, – он несёт нам то, в чем отказывает бодрствование...» На сердце у отца Янароса вдруг повеял ласковый ветерок: в душе его еще жило сновидение, словно бы точась медовой струйной. Пусть правдой будет то, что приснилось, пусть таким будет Второе Пришествие! Милость, милость, а не справедливость. Не вынесет жалкий человек справедливости. Слаб он, прекрасным, желанным кажется ему грех, а Божьи повеления – тяжкими. Прекрасна справедливость, но она для ангелов, а жалкий человек не вынесет справедливости, жаждет он милости...

Он вошел в церковный двор: вроде отсюда доносился человеческий стон. Прошел мимо старых могил; здесь, во дворе, по старому обычаю, хоронили деревенских священников. И он уже вырыл здесь себе могилу, своими руками, вытесал могильный камень и высек на нем большими прописными буквами, закрашенными красной краской, слова: "СМЕРТЬ, Я НЕ БОЮСЬ ТЕБЯ!" Он постоял минутку над своей могилой, довольный. «Смерть, я не боюсь тебя!» – прошептал он, и вдруг почувствовал в душе, что он свободен. Что такое быть свободным? Свободен тот, кто не боится смерти. Отец Янарос довольно погладил бороду. «Боже мой, – подумал он, – есть ли большая радость в мире – не бояться смерти?» И ответил: «Нет, большей – нет».