Братские узы

Грузовик рванул по улице, распугивая ревом мотора и визгливым криком клаксонов редких прохожих, рискнувших выбраться на улицу и полюбопытствовать: а что здесь происходит? Стайка поросят во главе с величественной свиноматкой прыснула из-под огромных ребристых колес, пропуская грозное стальное чудище. Пулемет на крыше не умолкал, сшибая черепицу с городских крыш. Жалобно хрустнуло дерева под колесами: телеге, застрявшей посреди дороги, не повезло.

Грузовик резко встал, чуть не сбросив пассажиров с лавок. Обер-капитан каким-то чудом удержался, ухватившись за стальную перекладину над головой, получил под дых прикладом — не со зла, совершенно случайно — от соседа в маске и надолго задохнулся, хватая воздух, будто выброшенная на берег рыба. Свора пана Пса горохом посыпалась в раскрытую пасть кунга, но за околицей безымянного городка, вставшего на пути к Санта-Силенции, пусто: ни людей, попрятавшихся за толстыми деревянными ставнями, ни вездесущих свиней, ни даже брехливых уличных псов, лишь гудели на ветру голые стебли собранного урожая, а невдалеке шумел костистыми ветвями лес. Интересно, какие чувства отражаются под черными вязаными масками?

— Ушли — допустил Господь! — Пес сложил руки на груди, обвел прозрачным взглядом открывшиеся просторы. — А знаете почему, пан обер-капитан?

— Почему? — Чернявому юноше, по недоразумению затянутого в серый инквизиторский мундир, неинтересно, но по-другому он ответить не может. Он чувствует это по сверлящему взгляду обесцвеченных буркал, по хищной улыбке, гуляющей на бледных губах.

— Потому что везде ересь! — Белобрысый шагнул ближе, вперил водянистые глаза в красивое лицо — чуть за грудки не хватает. — Везде. Пустила корни даже в сердца священнослужителей — вы же видели? Видели, так?

Пауло кивнул.

— Святой Престол уже не так свят, как прежде. Клейденская ересь точит глубокие дыры. И всегда наступает момент, когда стоит решить: с кем вы, пан Пауло Сантьяго? С чистыми, готовыми бороться за веру и отечество, или среди козлиного стада грешников?

Уж слишком все просто, слишком очевидно. Черное и белое, доброе и злое, правильное и неправильное. Выбор очевиден, вернее его, как такового, не существует. Каждый хочет быть чистым, войти во врата рая в белых одеяниях, но все ли так просто? Говорят, Дьявол все усложняет, делает неразличимым, смешивает цвета и рождает сомнения. А у Бога все очевидно… Или нет? Пресвятой Конрад, защити от неведения, спусти свет истины! Но пока великий основатель Сан-Доминики молчит на своих Небесах: то ли еще слова не дошли, то ли отвечать не желает, поэтому приходиться выбирать самому. И Пауло Сантьяго, молодой обер-капитан Серой Стражи, отличник учебы и боевой подготовки, верный подданный Святого Престола соглашается. Конечно, он чистый, как и белобрысый Пес.

Альбинос отвернулся, глубоко вдохнул; ветер трепал паутину седых волос.

— Сын мой, я хочу рассказать вам одну историю. Пять лет назад, во время одного из расследований, я наткнулся на глубоко законспирированную организацию, имеющую покровителей даже среди Совета Кардиналов…

* * *

Они встретились у памятных руин: решетчатой конструкции из обгрызенных ветром и дождем бетонных балок, облицовка и покрытия давно исчезли, оставив лишь голый скелет, все еще сопротивлявшийся неумолимой силе природы. Вокруг настырно шумел частично облетевший и оголенный лес, потирал кривыми ветвями, будто от предвкушения, а ветер-проказник нетерпеливо гонял опавшие листья. Марко и Веллер явились первыми, а спустя два часа явился и брат Войцех. Широкое лицо раскраснелось, ноздри широко раздуваются, пытаясь наполнить объемистые мехи легких.

— Тяжело. — Это было его первым словом. — Думал, уже не уйду. Чуть не подстрелили, чертовы дети. Прости Господи!

Братья ничего ответили — повздыхали, но промолчали.

— И что дальше? — задал давно мучивший его вопрос Марко. — От Пса так легко не отделаешься. Этот раз след взял — не отцепиться. Верно говорю, братец?

Веллер кивнул и обратил свой взор на священника.

— Ну, — протянул брат Войцех, утирая пот со лба. — Что… Вы продолжите выполнять свое задание, благо, до Санта-Силенции уже недалеко. Я, так и быть, подсоблю — забуду про наши недавние, гм, разногласия…

— Стоп! Хватит! — Марко подскочил, метнул гневный взгляд на Войцеха, потом на брата: — Мы с тобой еще поговорим, братец… Отче, или как там тебя величать, я чего-то не пойму: ты инквизитор или нет? И почему же твой сослуживец чуть не положил тебя там, у «Веселого монаха»?