Братство

— Сэр… — повернувшись к иллюминатору он с минуту изучал абсолютно пустое пространство посадочного поля между нами и зданием. — Но там никого нет! Вам верно показалось, сэр.

— Нет? — я отщёлкнул замок страховочного ремня и вылез из кресла. — Ну, тогда предлагаю самим их навестить.

— Есть самим навестить! Скажите, сэр, — старпом снова потеребил мочку уха. — Я по декларациям не понял.

— Шнек. — я уже подошёл к двери и взялся за ручку, так что, для ответа мне пришлось её отпустить и повернуться к нему. — Это шутка была. Шут-ка? А ты, да и все вы — повелись. — я рассмеялся, надеясь, что услышу в ответ хотя бы смешки, но все здесь присутствующие хранили молчание и внимательно смотрели на меня.

— Чёрт! Народ, — я вздохнул. — Вот ей-Богу! У вас такие унылые морды, что мне хочется жить вечно, лишь бы не попасть в ад и там обратно вас таких видеть.

Тишина.

Я снова попытался разрядить обстановку. — Слушайте, народ! Расслабьтесь! Папочка, — я ткнул себя в грудь большим пальцем. — Уже обо всём подумал. Сейчас перетрём с таможенниками, купим топлива — бабло есть и уйдём домой, на Кило к девочкам. Кто по девочкам соскучился?

Тишина.

— Вы что тут, мальчиков предпочитаете?!

Вообще никакой реакции.

— Сэр, вы нас простите, — Шнек замялся, не зная, как сказать. — Это, возможно, для вас всё нормально, но… Давит что-то. — он потёр себе грудь в районе сердца. — Тянет, неприятно так.

— Да, и у меня, — кивнул головой Жбан. — Нет, не больно, неприятно как-то.

— Тошно, простите, сэр! — послышался чей-то выкрик.

— На душе погано, капитан!

— Угу!

— Проклятое место! Уходить надо!

Выкрики с мест обрушились на меня как снежная лавина — люди торопились высказаться, рассказать, поведать мне о своих ощущениях, о давящем на всех напряжении, гнёте и об ощущаемой всеми — всеми кроме меня, тревоги. Неясной, тоскливой и вызывающей ощущение обречённости и безысходности.

Подняв руку я несколько минут выжидал, пока в рубке не восстановится тишина. — Так! А ну тихо! Разгалделись, как дети малые! Жбан! Корабль должен быть готов к немедленному взлёту. Ясно?!

— Да, сэр!

— Шнек?

— Слушаю, капитан!

— Пни Деда — пусть берёт свою банду и бегом за топливом. Мне похрен как, хоть вёдрами, но, чтобы быстро! Понял? Стой! — я вытянул к нему руку, не давая ему сорваться с места. — Жвалг пусть со своими клизмами наготове будет, а, хотя нет — пусть с нами будет. Мраку — сидеть в башне и быть готовым прикрыть нас огнём. Понял?

Он кивнул и начал переступать с ноги на ногу, точь-в-точь как боевой конь в ожидании атаки.

— Хорошо. Дальше — ты. Подбери человек десять — двадцать, открой Арсенал и вооружи их. Сам про броню не забудь — будешь Дедовскую гопоту крышевать, от местных. Всё вроде. — я хлопнул в ладоши. — Всё, всё, народ! Шевелимся, не спим! Бегом, пошли-пошли-пошли!

Спустя четверть часа, когда мы все, более-менее готовые к высадке собрались на платформе подъёмника, ко мне подошёл Шнек. В протянутой ко мне руке, была зажата сложенная вдвое бумажка.

— Вот, сэр.

— Что это, старпом? Надеюсь — не заявление на отпуск? Это же не курорт вроде?

— Сэр. Нет, сэр. — он отрицательно покачал головой, и, спохватившись, вытащил из внутреннего кармана ещё с пачку таких же бумажек. — Вот, сэр, возьмите.

— Да что это такое?

— Декларации, сэр. Как вы и сказали — мы заполнили. Как вы думаете — может нас через зелёный коридор пропустят?

По лётному полю мы двигались плотной группой — меня так и подмывает добавить, что мы шли, ощетинившись стволами, но увы — это не соответствовало действительности. Отобранные Шнеком бойцы, хоть и окружили нас кольцом, но их стволы были закинуты за спину. Почему?

А чего нам следовало опасаться? Пара башен нашего эсминца была выдвинута по-боевому и держала на прицеле здание порта. Не думаю, что среди Копий, славившихся своей рассудительностью, нашёлся бы безумец, готовый вызвать на себя их огонь.

Автоматические двери разошлись в стороны, стоило нам оказаться в зоне действия их активаторов, и мы вошли внутрь. А там — в самом здании, было тихо и как-то пусто, как обычно бывает в нежилых, заброшенных помещениях.

И ещё — там был запах.

Тяжёлый, приторно сладкий, вызывающий тошноту — он окутал всех нас сразу, заставляя многих морщиться, кашлять, а некоторых, особо чувствительных тотчас скрутили рвотные позывы.

— Не нравится мне это, сэр, — проговорил вполголоса, протолкавшийся ко мне — я шёл первым, наш врач. — Я такого нанюхался. Вдосталь. Это запах…

— Погоди, Док, — я попросил его замолчать — впереди, за невысокой конторкой, сидел… Сидела Копия. Не знаю, как верно это сказать — в общем там, на самом обычном стуле, уронив голову на грудь, сидел местный. Судя по его виду, а он был облачён в длиннополое одеяние с преобладанием мышиных цветов, это был представитель местной таможни.

— Кхм… — нарочито громко прочистил я горло. — Уважаемый? Вы…

— Капитан, — оттерев меня в сторону, Жвалг подошёл к офицеру, ну — мне подумалось, что это офицер, и, бесцеремонно взяв его за подбородок, приподнял его голову, рассматривая узкое лицо:

— Этот мёртв, сэр. Дня два уже. Запах. Тела начали разлагаться уже, сэр.