Братство

Он пришел в себя. Его руки были связаны. Что-то теплое, вероятно, кровь, стекало с затылка по шее. Он услышал, как хрустнули и развалились на части его очки. Сглотнул. Из-за сильной боли в гортани он чуть было снова не отправился в небытие. Одетый в темное человек стоял к нему спиной. Между ступнями у него стояла сумка, а в руках он держал прозрачный флакончик. Воняло спиртом и аммиаком. Аккуратными движениями он оттирал гвоздь в стене. Затем громила снял с пояса карманный фонарик размером с шариковую ручку и посветил им сначала на стену, потом на пол, а затем на Фредрика. Это был ультрафиолет. С его помощью преступник уничтожал следы.

Вдруг что-то другое привлекло внимание Фредрика. Сирены. Громкие отдающие команды голоса. Звучное хлопанье дверями машин. Громила склонился над Фредриком. Его зубы были стиснуты. Глаза уже больше не широко раскрыты, а сощурены. Он снова поднес руки к горлу Фредрика. Неужели это чудовище сейчас прикончит его?

Нависая над Фредриком, громила схватил шариковую цепочку, на которой висело полицейское удостоверение, и сорвал ее.

Часть 2

Глава 39 Март того же года, ранее

— Пио. Мой дорогой, любимый Пио.

Карл Юсефсен наклонился, чтобы еще раз поцеловать своего возлюбленного в губы. Он не заметил, как тот застыл в смущении, что с ним обычно случалось. Сегодня вечером это нестрашно. Сегодня праздник. Он даже не обратил внимания на то, что Пио закурил. Карл прикрыл глаза, прислонился к стене, вдохнул свежий зимний воздух, затем открыл глаза и увидел самое прекрасное из того, что когда-либо наблюдал. Тяжелые снежные хлопья танцевали в желтом свете уличных фонарей, а потом ложились на землю, окрашивая город в белый цвет. Они падали на Пио. На его темные кудри, плечи, за воротник пуховика, таяли на гладком лице баска. Лицо Пио блестело и становилось еще, еще красивее.

— Это твой вечер, Пио. Наш вечер. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Держась за руки, они пробрались к столику в самой глубине зала, где сидели друзья партии. Опьяневшие, сегодня они поступились своими принципами и не пошли домой. Счастливые, они решили остаться, пока не включился свет и бармен не сказал им строго, но дружелюбно:

— Ну все, мальчики, вечер окончен. Здесь, по крайней мере.

И счастье как будто не собиралось заканчиваться этой зимней ночью: на улице их уже ожидало такси.

— В центр Шиена, — сказал сияющий Карл, усевшись на заднее сиденье.

Водитель повернулся. У него были светлые всклокоченные волосы и ясные улыбающиеся глаза.

— Вы Пио? Пио Отаменди из «Хёйре»?

Никто из них не отреагировал на его слова. После шести лет в политике они делили всех людей на противников, сочувствующих и товарищей по партии.

— Мой любимый сегодня стал лидером «Хёйре» в Порсгрунне, — провозгласил пьяный Карл.

— Это я знаю, — сказал водитель.

Пио снова смутился, спрятав руки в шерстяной плед на сиденье.

— Пио… Никому нет дела, — прошептал Карл и обнял его.

Баск уснул еще до того, как машина пересекла границу города. Когда они остановились на красный сигнал светофора, шофер повернулся к ним.

— Богу есть дело, — пробормотал он.

— Что?

Карл едва успел почувствовать укол иглой в ногу, как тоже уснул.

Глава 40

— Прости меня, Якоб. Передавай привет Софии.

Телефон в руке казался тяжелым. Грустный голос эхом отдавался в пустой квартире. Элис не захотела передавать его сообщение детям. Фредрику пришлось звонить самому.

— Мне так жаль. Но вам не нужно приезжать. Нам придется отложить отпуск. Папе надо работать.

Наконец Фредрик понял, что на том конце провода его никто не слушает. Он потер глаза и положил трубку.

В квартире на Фрогнере, где Фредрик вырос, он поснимал со стен все фотографии. Книги сложил в ящик, а мебель разобрал. И только воспоминания остались на прежнем месте. Запахи. Яблочный пирог с корицей, кровь из носа и свежий асфальт.

Его матери, Гунхилль Фредесен, было девятнадцать, когда она самостоятельно пересекла Атлантику. Два года спустя уже в качестве невесты она стояла рядом со своим возлюбленным у алтаря в лютеранской церкви Святого Петра в городе Григла, штат Миннесота. Кеннет Бейер был американцем с норвежскими корнями, и познакомились они, когда он работал секретарем в норвежской делегации ООН. Фредрик появился на свет летом, когда его родители отправились в отпуск на родину, а два года спустя небольшое семейство переехало в Норвегию. Как оказалось позже, насовсем. Фредрик так и остался единственным ребенком в семье. Кеннет Бейер работал дипломатом в американском посольстве, а Гунхилль сидела дома с мальчиком.

* * *

Адвокатом оказалась длинноногая помощница адвоката в таком обтягивающем наряде, что в ее кармане едва помещались ключи от «ауди» цвета красной губной помады, припаркованного снаружи на тротуаре.

По электронной почте Фредрик сообщил, что работает в полиции. Но по ее виду было заметно, что она ждала кого-то другого, а не избитого парня с забинтованной головой и голосом, скрежещущим, как наждачная бумага по стеклу.