Братство бумажного самолётика

– Никого ещё нет, что ли? Седьмой класс, по-вашему, должен рисовать эту чертову стенгазету? – физрук смотрел на Фрола чуть ли не с ненавистью. – Ну, эти нарисуют, они могут, да, а то вы не знаете. И потом, комиссия будет, у нас сейчас это, метание учебных гранат, и если я не научу, они перед комиссией такой икры намечут, что…

– Так, всё, я понял. Значит, старшие, – Фрол кашлянул. – Ну, хорошо.

Ит, который слушал этот разговор, стоя у выхода из столовой, с облегчением вздохнул. Пусть физрук пьянь беспросветная, пусть он не особо умён, пусть матерщинник, но в этот раз физрук сумел отмазать младших от похода к Фролу в кабинет. Впрочем, старшие, если и будут рисовать стенгазету, то уж точно не у Фрола, загонит в какой-нибудь класс, выдаст гуашь и ватман, и придет только результат посмотреть. Надо будет купить физруку шкалик водки, пожалуй. Заслужил. Как же хочется удушить Фрола. И как хорошо, что, судя по всему, это скоро хоть чем-то, но закончится, потому что сил уже нет никаких – терпеть и видеть это всё.

– Фрол Савельевич, мы можем сделать, – услышал он вдруг. – Мы с двух часов свободны, после последнего урока подойдем, и нарисуем.

– Ну давайте, Фламма, рисуйте, – неожиданно легко согласился Фрол. – Коли не шутите. Только работа ответственная, надо будет Великого Лидера по квадратам увеличить, и раскрасить, как нужно. А по бокам венки и цветы. День рождения, ну, вы знаете.

– Да, мы знаем, мы в позапрошлом году рисовали, – ответил Ян.

– В позапрошлом был не юбилей, а в этом юбилей, – наставительно произнес Фрол. – Тут надо особенно постараться.

– Во! – обрадовался физрук. – А вы седьмой класс хотели. Такой бы юбилей накорябали, что не дай бог.

– Мы хорошо сделаем, – произнес Ян. – Куда нам подойти?

– Давайте в кабинете труда, – решил Фрол. – Там хоть гуашью гадить можно, хоть чем, не испортите ничего.

– Мы аккуратно, – возразил Пол.

– Знаю я ваше «аккуратно»…

* * *

Метод рисования стенгазет был у братьев отработан до мелочей. Сперва Ян, у которого глазомер был лучше, раскладывал по листу ватмана машинописные страницы (в этот раз Фрол принес всего четыре листа, поэтому можно было сделать симметрично), и обозначал, где какой рисунок будет находиться. Потом Пол набрасывал карандашом эскизы там, где это требовалось; после этого Ян раскрашивал одну часть листа, а Пол другую. Или, как в этот раз, раскрашивать предстояло Яну, потому что Пол вознамерился сделать объёмные аппликации, и занялся ими, Ян же, вооружившись гуашью и кистями, принялся за отрисовку того, что было размечено. Статьи они всегда приклеивали в самом конце работы, чтобы не испачкать листы краской – за это от Фрола могло прилететь по шее.

Ленина в этот раз переводили по квадратам, и переводили долго, потому что Фрол приказал сделать портрет максимально большим, по центру листа, а статьи разместить по краям. Поэтому с портретом братьям пришлось основательно повозиться, а потом Ян долго смешивал краски, стараясь добиться от наипаршивейшей по качеству гуаши нужного телесного оттенка.

– Ян, он у тебя, покойник, что ли? – ехидно поинтересовался Пол, глядя на картонку с гуашью. – Почему у тебя цвет такой получился?

– Какой – «такой»? – хмуро спросил Ян.

– Синий! У тебя будет Ленин, как физрук после пьянки, – заметил Пол. – Добавь красного, оттенок сейчас совершенно неестественный.

– Ага, чтобы он был как физрук во время пьянки. Сгоняй лучше к Фролу, попроси еще одну белую, тут совсем мало.

Белой гуаши и впрямь оставалось маловато, поэтому Пол, отложив заготовку для левого венка, отправился к Фролу. Вернулся он минут через десять, вручил новую баночку краски брату, и критическим взглядом осмотрел лист.

– Как-то уныло, – констатировал он. – Может, мимозу добавить?

– Какая мимоза, восьмое марта было уже, да и зачем она Ленину, он мужчина, – Ян хмыкнул. – Ты лучше венки побольше сделай, и цветов нарисуй, а то у тебя там одни колосья.

Колосьев Пол и впрямь нарисовал много, это Ян верно подметил.

– Сверху цветы дорисую, – согласился Пол. – Давай, лицо ему крась, а то мы тут до ночи просидим. А еще позаниматься нужно.

– Ага, – рассеянно отозвался Ян. Сидеть над стенгазетой до ночи ему и впрямь не хотелось. – Ну-ка, глянь, вроде бы лучше, тебе так не кажется?

Пол с сомнением посмотрел на новый получившийся оттенок.

– Кажется, цвет более натуральный, – согласился он. – Только глаза надо ярче. Очень тускло сейчас, издали вообще не видно.

– Погоди, – вдруг сообразил Ян. – Слушай, а какого цвета у Ленина глаза?

Они посмотрели друг на друга, Пол неуверенно пожал плечами.

– Вроде всегда карие рисовали, – произнес он. – А что?

– Да то, что это лажа, – решительно сказал Ян. – Никакие они не карие. И не серые.

– Тогда синие, – решил Пол.

– А мне почему-то кажется, что зеленые, – покачал головой Ян. – У меня вообще ощущение, что мы его каждый раз рисовали неправильно. Видимо, мелкие слишком были, не соображали, как нужно. Сейчас, по-моему, получилось лучше.