Братство бумажного самолётика

Портрет они, разумеется, изменили – после переноса по квадратам на ватман Ленин слегка похудел, брови его стали тоньше, как-то изящнее, а ещё Ян убрал ему блик с лысины, и сделал побольше волос – когда он рисовал волосы, ему снова стало казаться, что лысина на оригинальном рисунке какая-то слишком большая, несуразно большая. В принципе, в образе Ленина на всех портретах и плакатах Яна всегда раздражали две вещи – лысина и бородка. Он даже себе не мог объяснить, чем именно, и почему они ему не нравились, но не нравились просто ужасно. Словно… словно это было что-то неестественное, неправильное по своей внутренней природе, чужеродное. Ни у него самого, ни у Пола пока что не росли ни борода, ни усы, хотя у ребят постарше из их группы уже пробивались усы и волоски на подбородках, а кое-кто даже начал бриться – по слухам, ранее бритье способствовало максимально быстрому появлению тех самых усиков, которые пропуск в трусики. Ян ощупал свой подбородок, и покачал головой.

– Нет, всё-таки зеленые, – решил он.

– Мне синие больше нравятся, – признался Пол. – И хорошо, что ты нарисовал ему бороду поменьше. Бесит. Откровенно бесит эта борода.

– И меня тоже бесит. Но глаза однозначно нужны зеленые, – уверенно сказал Ян. – Такие, знаешь, тёмные. Как… как хвоя на ёлке, только темнее.

– И немножко в синеву, – добавил Пол.

– Ну, разве что совсем немножко, – согласился Ян.

Рисовали они в результате до восьми вечера, потом ждали, когда стенгазета просохнет, потом, как и велел Фрол, перенесли её в холл при входе, и прикрепили кнопками к большой доске объявлений, находившейся напротив предбанника. Доска была щербатая, старая, кнопки в ней держались плохо, поэтому провозились минут десять.

– Нормально, – удовлетворенно сказал Ян, когда газета, наконец, заняла своё место на доске, в самом центре. – Вроде неплохо.

– Очень даже хорошо, – строго сказал Пол. – Уж точно лучше, чем нарисовал бы седьмой класс.

– Это да, – согласился Ян. – И Ленин как надо получился. Почти не раздражает даже.

– Как же хочется закрасить ему эту лысину, – покачал головой Пол. – И бороду. Тогда было бы идеально. Или почти идеально.

– Нельзя, – вздохнул Ян. – А так ты прав. Лысина и борода тут явно лишние. К сожалению, настолько сильно отступать от образца мы не можем.

* * *

Ит и Берта, приехавшие на работу к восьми утра, увидели творение братьев Фламма одними из первых – им даже не пришлось проталкиваться, и они смогли посмотреть стенгазету издали. Ну, относительно издали, конечно. Метров с пяти.

– Дааа… – протянула Берта. – Что-то сегодня будет…

– Может, снять? – предложил Ит.

– Поздно, – вздохнула Берта. – Уже много кто видел.

– Только бы не прибили, – покачал головой Ит. – Это… несколько неожиданно.

– Несколько неожиданно? – переспросила Берта. – Всего лишь?

– Пойдем ко мне в кабинет, – сказал Ит решительно. – Не здесь же говорить.

– О чём говорить? – Берта с тоской посмотрела на Ита. – О том, что они нарисовали потрет мужика рауф, и повесили его на всеобщее обозрение?

– Идём, – Ит дернул жену за рукав. – Блин, Бертик, идём, сказал!

…В кабинете Ит первым делом запер дверь, снял пальто, кинул на вешалку – разумеется, попал, но в этот раз Берта не усмехнулась фокусу, да и Ит кинул не забавы ради, а чтобы сэкономить время, потому что он в этот момент уже вызывал по внутренней связи Ри, тот, по счастью, был в эти дни на Планете, в Московском посольстве. Кажется, обговаривал там с местным начальством последнюю часть программы.

– Гений, жми сюда, у нас тут локальная катастрофа, – не здороваясь, сказал Ит.

– Что случилось? – Ри откликнулся быстро, вот только голос у него был заспанный – Ит знал, что Ри любит поспать подольше, и ничуть этому не удивился.

– Братья нарисовали портрет рауф вместо Ленина, – сообщил Ит. – На стенгазете. Которая сейчас висит в холле.

– Ой, ёёёё… Так. Ты там разрулишь? – сон слетел с Ри в мгновение ока. – Может, обойдется?

– Может, обойдется. А может, и нет, – ответил Ит. – В любом случае, будь на связи, и вечером мы тебя сюда ждём. Понял?

– Не командуй, – огрызнулся Ри. – Понял. Может, и раньше смогу.

– Было бы неплохо, если раньше. Так, мы пошли, а ты там давай, просыпайся, завтракай, и всё в том же духе, – Ит отключил канал, и повернулся к Берте. – Пошли?

– Да, только к себе зайду, вещи оставлю, – ответила та. – Ит, может, и правда обойдется, а? Может, не поймут?

– Не поймут – это точно, а вот на счёт «обойдётся» не уверен, – Ит тяжело вздохнул. – Знаешь, в первую секунду это впечатлило. Портрет лысого Фэба с бородой на стенгазете в холле Масловки – это даже для меня немного слишком.

* * *

Не обошлось.

Фрол, увидев стенгазету, сперва потерял дар речи, потом потребовал найти братьев, а после – принялся орать на Яна и Пола так, что стёкла в холле первого этажа начали позвякивать в такт его словам.

– Это!.. Что!.. Вашу!.. Мать!.. Такое?! – орал Фрол. – Это… кто?! Вы что, меня… в могилу решили… свести!!!

– Как вы нам сказали, так и нарисовали, – спокойно ответил Пол. – Перевели по квадратам.