Братство Кольца

— Да, знал. Я даже говорил тебе о них однажды: Черные Всадники – это Духи Кольца, Девять Слуг Повелителя Колец. Но я не знал, что они вновь восстали, иначе немедленно ушел бы вместе с тобой. Я услышал о них только после того, как мы расстались в июне, но об этом потом. Пока что благодаря Арагорну мы вне опасности.

— Да, — сказал Фродо, — нас спас Странник. Но поначалу я его боялся. А Сэм, по-моему, никогда не доверял ему – во всяком случае, пока мы не повстречали Глорфинделя.

Гэндальф улыбнулся. — Я знаю, — сказал он. — Теперь Сэм не сомневается.

— Я рад, потому что я очень привязался к Страннику. Нет, привязался – не совсем то слово. Я хочу сказать, что он стал мне дорог, хотя он странный, а временами угрюмый. В сущности, он частенько напоминал мне вас. Я не знал, что Рослый народ может быть таким. Я думал... э... что люди не только большие, но и глуповатые: добрые и недалекие, как Осот, или глупые и злые, как Билл Пыррей. Но мы в Шире мало знаем о людях, разве что о жителях Бри.

— Ты и о них многого не знаешь, если полагаешь, будто старый Ячмений глуп, — возразил Гэндальф. — В своем роде он великий мудрец. Он думает меньше и медленнее, чем говорит, но, если надо, сквозь кирпичную стенку видит (как говорят в Бри). А вот людей, подобных Арагорну, сыну Араторна, в Средиземье осталось мало. Род Королей из-за Моря вот-вот прервется. Возможно, эта Война Кольца станет их последним деянием.

— Вы в самом деле считаете Странника потомком древних Королей? — удивился Фродо. — Я думал, что все они давным-давно исчезли. Я считал его простым Скитальцем.

— Простым Скитальцем! — воскликнул Гэндальф. — Милейший Фродо, скитальцы-северяне и есть последние из великого Западного Народа. Они не раз выручали меня; их помощь понадобится мне и в будущем – мы добрались в Ривенделл, но Кольцо еще не упокоилось с миром.

— Пожалуй... — протянул Фродо. — Но до сих пор я думал лишь о том, как добраться сюда. Надеюсь, мне не придется идти дальше. Так приятно просто отдыхать! Позади у меня целый месяц изгнания и приключений, и я считаю, что с меня довольно.

Фродо умолк и закрыл глаза. Через некоторое время он заговорил вновь. — Я подсчитывал в уме, — сказал он, — и никак не мог дойти до двадцать четвертого октября. Теперь должно быть двадцать первое. Брода мы достигли двадцатого.

— Ты говорил и думал больше, чем следует, — отозвался Гэндальф. — Как бок и плечо?

— Не знаю, — ответил Фродо, — я их совсем не чувствую. Это, конечно, улучшение, но... — он сделал усилие, — я снова могу немного двигать рукой. Да, в нее возвращается жизнь. Она уже не холодная, — добавил он, пощупав свою левую руку.

— Вот и славно! — обрадовался Гэндальф. — Ты быстро идешь на поправку. Скоро ты опять будешь здоров. Эльронд вылечил тебя: он целыми днями ухаживал за тобой – с тех самых пор, как тебя принесли сюда.

— Целыми днями? — удивился Фродо.

— Да, четыре ночи и три дня, если быть точным. Эльфы принесли тебя от брода в ночь на двадцать первое, потому ты и потерял счет времени. Мы ужасно беспокоились, а Сэм не оставлял тебя ни днем, ни ночью, – отлучался только по поручениям. Эльронд – искусный лекарь, но оружие Врага смертоносно. По правде говоря, надежды почти не было. Я подозревал, что обломок лезвия остался в затянувшейся ране. Но его не могли найти до прошлой ночи. Только вчера Эльронд извлек осколок, который погрузился очень глубоко и действовал на тебя изнутри.

Фродо вздрогнул, вспомнив, как растаяло в руках Странника грубое зазубренное лезвие ножа.

— Не тревожься! — сказал Гэндальф. — Все позади. Осколок растаял. Похоже, хоббиты сдаются очень неохотно. Я знавал сильных воинов из Рослого народа, которых подобные осколки одолевали в считанные часы, а ты носил его в себе семнадцать дней!

— Что они сделали бы со мной? — спросил Фродо. — Чего добивались Всадники?

— Они пытались пронзить твое сердце моргульским клинком, лезвие которого остается в ране. Если бы это им удалось, ты стал бы таким же, как они, только слабее, и попал бы к ним в подчинение. Ты стал бы призраком во власти Господина Тьмы, и тот терзал бы тебя за попытку унести Кольцо, если только возможна большая мука, чем лишиться Кольца и видеть его на руке Саурона.

— Хорошо, что я не сознавал этой опасности! — пролепетал Фродо. — Конечно, я был до смерти перепуган, но, если бы знал больше, не посмел бы и шелохнуться. Чудо, что я спасся!

— Да, тебе помогли удача или судьба, — согласился Гэндальф, — я уж не говорю о храбрости. Ибо сердце твое не затронуто, и нож пронзил лишь плечо – а все потому, что ты боролся до последнего. Но положение было чрезвычайно опасное. Надевая Кольцо, ты подвергал себя чудовищной опасности, поскольку наполовину погружался в мир призраков и они могли схватить тебя. Ты обретал способность видеть их, а они – тебя.

— Знаю, — ответил Фродо. — Они были ужасны! Но почему мы все видели их лошадей?

— Потому что это настоящие лошади, и их черная одежда тоже – они надевают ее, чтобы скрыть свою бестелесность, когда предстоит иметь дело с живыми существами.