Братство Кольца

Поздним вечером подъехал я к этим воротам, подобным огромной арке в стене скал и надежно охраняемым. Но стражи ворот ожидали меня и сказали, что Саруман меня ждет. Я проехал под аркой, ворота беззвучно закрылись за мной, и я внезапно почувствовал страх, хотя его причина была мне неясна.

Я все-таки подъехал к подножию Ортанка. На лестнице меня встретил Саруман и отвел в свой кабинет у вершины. На пальце у Сарумана было кольцо.

«Итак, ты явился, Гэндальф», — произнес он серьезно, но в глазах его горел бледный огонь, как будто в сердце своем он скрывал холодный смех.

«Да, я пришел, — ответил я, — и прошу вас о помощи, Саруман Белый.» — Этот титул, казалось, разгневал его.

«Неужели Гэндальф Серый, — фыркнул он, — просит о помощи? Мало кто слышал, чтобы мудрый и хитрый Гэндальф Серый, который бродит по миру и встревает во всякое дело, касается оно его или нет, просил о помощи».

Я смотрел на него в изумлении. «Но, если не ошибаюсь, — возразил я, — положение сейчас таково, что требуется объединение всех наших сил».

«Может, и так, — согласился он, — хотя эта мысль пришла к вам с опозданием. Как долго, хотелось бы мне знать, ты скрывал от меня, главы Совета, дело величайшей важности? Что привело тебя сюда из твоего укрытия в Шире?»

«Девять снова в пути, — ответил я, — они пересекли Реку. Так мне сказал Радагаст».

«Радагаст Коричневый! — засмеялся Саруман, не в силах дольше скрывать презрение. — Радагаст – птичий вождь! Радагаст – простак! Радагаст – глупец! Впрочем, ему хватило ума сыграть назначенную ему роль. Ведь ты пришел, а только в этом и была цель моего послания. Ты останешься здесь, Гэндальф Серый, и отдохнешь от путешествий. Ибо я Саруман Мудрый, Саруман – Создатель Кольца, Саруман Многоцветный!»

Я поглядел на него и увидел, что его одежда, казавшаяся белой, на самом деле не белая, но разноцветная, и когда Саруман двигался, она мерцала и переливалась так, что делалось больно глазам.

«Мне больше нравился белый», — сказал я.

«Белый! — фыркнул он. — Это только начало. Белую ткань можно выкрасить. Белую страницу можно покрыть письменами, а белый свет можно расщепить.»

«И тогда он перестанет быть белым, — заметил я, — а тот, кто ломает вещь, чтобы посмотреть, что получится, покидает тропу мудрости.»

«Тебе незачем говорить со мной, словно с одним из тех глупцов, которых ты называешь своими друзьями, — ответил он. — Я призвал тебя сюда не для того, чтобы ты учил меня, а для того, чтобы предложить тебе выбор».

Он встал и начал нараспев, как будто произносил заранее подготовленную для меня речь: — «Древние Дни прошли. Средние Дни проходят. Начинаются Молодые Дни. Время эльфов на исходе, но скоро придет наша пора: мир людей, которым мы должны править. Но потребуеся власть и сила, чтобы навести порядок, какой нужен нам. Ибо только Мудрые способны понимать, что порядок этот хорош.

Так слушай, Гэндальф, мой старый друг и помощник! — сказал он, подходя ближе и смягчая голос. — Я говорю „мы“, ибо так и будет, если ты присоединишься ко мне. Проснулась новая Сила. Прежние союзы и прежняя политика теперь бесполезны. Никакой надежды на эльфов или умирающий Нуменор. У тебя – у нас – остается только один выход. Мы можем присоединиться к этой Силе. Это было бы мудро, Гэндальф! В этом наша надежда. Победа ее близка, и тех, кто помогал ей, ждет щедрая награда. С ростом Силы возвысятся и ее верные друзья, и Мудрые вроде нас, возможно, мало-помалу придут к тому, что станут управлять ею, подчинят себе. Мы можем добиться своего, скрывая свои подлинные намерения, сожалея, быть может, о попутно содеянном зле, но одобряя высокие цели: Знание, Власть, Порядок – все то, чего мы тщетно старались добиться, когда наши слабые или ленивые друзья служили нам скорее помехой, чем поддержкой. Наши цели не изменятся – это не понадобится и ни за что не случится, – поменяются лишь средства.»

«Саруман, — сказал я, — я слыхал такие речи и раньше, но только из уст посланников Мордора, отправленных обманывать невежд. Не думаю, что вы призвали меня издалека, только чтобы утомлять мой слух».

Он искоса поглядел на меня и замолчал, задумавшись. «Что ж, я вижу, этот мудрый план тебя не прельщает, — сказал он наконец. — Еще не прельщает? А если придумать лучший путь?»

Он подошел и положил руку мне на плечо. «А почему нет, Гэндальф? — прошептал он. — Почему бы и нет? Кольцо Власти. Если мы завладеем им, власть перейдет к нам. Именно поэтому я и призвал тебя сюда. У меня на службе много глаз, и я убежден, что ты знаешь, где сейчас эта драгоценная вещица. Разве не так? Иначе зачем же Девять расспрашивали о Шире и о том, что там у тебя за дела?» — И он не смог скрыть внезапного алчного блеска глаз.