Братство. Крест и клинок

Появление в доме компьютера, ставшего для дочери наградой за оконченный с отличными оценками практически по всем предметам учебный год, а для ее матери – причиной первого в жизни кредита, изменило Машину жизнь. Оказывается, она не одна такая! У нее тысячи, сотни тысяч единомышленников! Тех, кто в скучной и пресной жизни ищет сверкающие искры волшебства. И находит! Конечно, убив десятки часов на блуждания по сайтам, чатам и форумам, она сделала для себя вывод, что абсолютное большинство написанного там – полный бред, с большей или меньшей претензией на «великие откровения», только-то и разницы. Да и пишут, и выкладывают в сеть все это в основном либо чокнутые придурки, по сравнению с которыми мартовский заяц из ее любимой книжки – образец здравомыслия, либо законченные циники, откровенно прикалывающиеся как с ими же написанного, так и с реакции читателей. Но ведь не все! Но ведь не всегда! Как ей самой казалось, нужно еще чуть-чуть напрячься, приложить еще чуть-чуть усилий, еще немножечко не терять веру в чудо – и откроется та самая волшебная дверца, за которой растут сказочные леса и бродят белоснежные единороги.

Дверцу она нашла… Но еще чуть раньше в жизни ее откуда ни возьмись и вправду появилось Чудо. Звали чудо Гришкой и училось оно в – страшно сказать! – каком-то-там университете в Киеве! (Откуда было Маше знать, что нынче в стране это гордое звание носят зачастую учебные заведения, в сравнении с уровнем которых приличное профтехучилище советских времен – Лицей Аристотеля?) Помимо громадного «столичного» апломба и модных шмоток из бутика «Рынок Троещина», у Гриши был еще и белый скакун – китайского, правда, производства. Короче – прынц, адназначна…

Нельзя сказать, что в данной истории Маша была целиком и полностью невинной жертвой. Она, впрочем, и сама признала, что решившись опробовать на вошедшем в сердце зазнобой парне «кое-что из найденного в Интернете», поступила, мягко говоря, не слишком умно. И уж точно – вовсе не правильно. Однако все это она понимала сейчас. А тогда… Подростковая и юношеская влюбленность, особенно первая – штука страшная. По силе своей в тротиловом эквиваленте она равна не одной термоядерной бомбе, и если учесть, что сила эта лупит по башке, прежде всего, самого влюбленного, то вынос мозга тут гарантирован. Чуть больше, чем на сто процентов… Время стремительно утекало песком сквозь пальцы. Кавалер, чей образ неотступно маячил перед Машиными глазами во сне и даже наяву, мог «уплыть» в чужие руки, или как минимум обратно в столицу на учебу. (А уж там точно найдется кому его окрутить – наивная Маша почему-то свято была уверена в том, что все до единой киевлянки спят и видят заполучить себе в возлюбленные именно Гришу.) Лето заканчивалось, а дальше ничего не значащих встреч в компаниях общих знакомых дело не шло. Вот тогда она и решила ускорить процесс…

Учиться чему-либо серьезному исключительно по книгам и чужим конспектам – дело не просто глупое и бесполезное, но вдобавок крайне опасное. Не важно, о чем идет речь – кулинарном искусстве, овладении приемами карате или, допустим, «Камасутре». Если нет рядом учителя или хотя бы старших товарищей, которые могут подсказать, поправить, посоветовать… Если теория не подкрепляется практикой, в которой все начинается с освоения азов (опять-таки, под строгим присмотром наставника) – жди полного провала. В случаях с карате и «Камасутрой», скорее всего – еще и увечий. С Машей произошло именно то, чего ожидать и следовало. «Безотказный любовный приворот», исполненный в точности по скопированным из сети инструкциям (ну… может, почти в точности, ну как-то так примерно) сработал – притом сверх всяких ожиданий. Гришка, у которого словно открылись глаза, не спускал с нее этих глаз ни на минуту. Вился вокруг Маши вьюном, не зная, чем ей угодить и как обратить на себя внимание. Лип, простите, как банный лист к известному месту.

Вот только кто ж мог знать, что первая же попытка великолепного принца подвезти девушку домой приведет к таким последствиям?! То, что едва не произошло на заднем сиденье Гришиной машины, омерзительно вонявшей дешевым пластиком, подробным образом могло бы быть описано никак не в любовном романе, а разве что в статье Уголовного кодекса под названием «попытка изнасилования». Никакой романтики, красивых чувств, любви там не было. Были бешеные глаза, потное накачанное тело и неуправляемая, звериная похоть. Как Маша вырвалась, по правде говоря, она не помнила сама. Почувствовав, что пытаться образумить или тем более отбиться от парня, которого вожделение превратило в животное, абсолютно бесполезно, она начала выкрикивать что-то, вдруг всплывшее из самых дальних глубин подсознания. Что кричала? Не помнит, хоть убейте. Помнит лишь, что Гришка, внезапно побледнев, утратил весь напор и отшатнулся от нее как ошпаренный. И даже, кажется, обмочился при этом…