Братство охотников за книгами

Дабы успокоить присутствующих, Гамлиэль напомнил, что Медичи, ревностные католики, безоговорочно поддерживают деятельность братства. И если в этой авантюре Париж решит присоединиться к Флоренции и Иерусалиму, Колену надо будет обсуждать не стратегию, а порядок действий.

Франсуа воспользовался моментом, чтобы узнать условия охотников за книгами. Он был убежден, что они рассчитывают на отмену указов, согласно которым евреи изгонялись из Франции. В Тоскане братство добилось снижения налогов, взимаемых с еврейской общины, а также большей свободы передвижения для крупных и мелких торговцев. Взамен богатые евреи обязались финансировать покупку прессов, наем переплетчиков и переписчиков, а также предоставление жилья тем, кто прибыл из Святой земли. Но Гамлиэль ничего подобного от французов не требовал. Он даже не попросил освободить их от ношения «колеса» — круглого кусочка желтой ткани, который немногочисленные евреи королевства обязаны были нашивать на свою одежду спереди и сзади. Это весьма удивило Франсуа, учитывая опасность, коей подвергались соплеменники Гамлиэля.

— Если тайна раскроется, братья первыми пострадают от гнева Рима.

Вийон был ошеломлен ответом раввина, его сухим и надменным тоном, похожим на тот, каким юнец разговаривал с Коленом.

— Ворота Сиона для них открыты. Всегда.

Фактически Гамлиэль довольствовался одной-единственной просьбой: король Франции должен гарантировать, что при его правлении не будет предпринят ни один новый Крестовый поход. Вийон не мог сдержать скептической улыбки: обещания Людовика XI не стоили и ломаного гроша. Но Гамлиэль не обратил внимания на сарказм и не моргнув глазом заявил, что несоблюдение этого условия повлечет суровые последствия.

Франсуа и Колен не могли поверить собственным ушам и лишь иронично переглядывались. Желая пресечь их насмешки, Гамлиэль напомнил, что получило братство после завоевания Византии десять лет тому назад. Тогда его солдаты, нанятые в качестве моряков и картографов, чтобы проложить курс турецких кораблей, заблокировали венецианские суда, вставшие у Константинополя перед турецким флотом. За это султан и сейчас предоставляет защиту евреям, которые, спасаясь от преследований, пытаются добраться до Святой земли. Но в некоторых еврейских общинах, особенно в Англии и Испании, ситуация и в самом деле тревожная. Предвидя возможность массового переселения евреев на Восток, Иерусалим пообещал турецкому правителю помочь изгнать мамелюков из Палестины.

Вийон пытался понять, где в словах раввина правда, а где обычное хвастовство. Военные хитрости, на которые намекал Гамлиэль, не особенно его удивляли. Шпионы и осведомители повсюду действуют одинаково. Хотя тайная полиция Людовика XI была довольно эффективной, Франсуа неоднократно удавалось расстроить ее замыслы и избежать западни. Подлецы не смогли преподать ему ни единого урока. Напротив, им самим есть чему у него поучиться: урока, который он собирается им преподнести, они не забудут никогда.

Тем не менее Гамлиэль сумел удивить Франсуа. И дело было не в размахе миссии братства, а в ее значимости. Военные завоевания здесь не имели никакого значения, равно как и политические цели. Охотники за книгами давно уже поджидали благоприятного момента, сигнала, чтобы перейти к действию. Падение Византии — вот верный знак. Оно означало конец мрачной ненавистной эры, оставалось лишь нанести ей последний удар.

*

Айша принялась рыться в шкафу, который старый антиквар открыл, чтобы ее развлечь. Она ласкала ладонью мягкие атласные ткани платьев, перебирала безделушки в шкатулках, один за другим подносила к носу флакончики с благовониями. Время от времени она прикладывала к груди брошь или накидывала на плечи вышитую шаль, смотрелась в большое венецианское зеркало, изображая принцессу, и удивленно смеялась. Она что-то напевала и важно расхаживала по лавке, а старик снисходительно улыбался. Она вертелась и кружилась, ловя свое отражение в вазах, среди мерцающих амулетов и медных подсвечников, подернутых благородной патиной. Айша едва различала лицо воображаемого партнера по танцу: не видела ни глаз, ни носа, лишь усмешку в уголках губ. Она изумлялась собственному выбору, отказывалась принять его. Но напрасно Айша приглашала других танцоров — высоких темноволосых юношей, ловких атлетов с выпуклыми, лоснящимися от пота мускулами, нежных красавцев с ласковыми взглядами: он всегда опережал их и первым брал ее руку, сняв с головы мятую треуголку.