Братство охотников за книгами

Кокийяры внимательно рассматривали присутствующих. Те держались уверенно, взирали на вошедших высокомерно, почти вызывающе, как свойственно представителям высших сословий. В самом деле, их предки служили Александру Великому и Птолемею, для которого они заполняли полки императорской библиотеки. Евреи, прекрасно владевшие многими языками: греческим, персидским, сирийским, арамейским, освоенными при изучении текстов, — были истинными охотниками за знаниями. После пожара, уничтожившего Александрийскую библиотеку, Братство охотников за книгами предлагало свои услуги всем правителям-тиранам, жаждавшим знаний и власти. Члены содружества бороздили океаны и континенты в поисках редких или ценных сочинений, которые были нужны их заказчикам. Однако они не только пополняли библиотеки храмов и дворцов, они нашли другой источник доходов. Еретики, алхимики, бунтовщики-ученые пользовались их услугами, дабы уберечь от костров свои труды. Но чтобы спасти книгу, недостаточно спрятать ее в какой-нибудь пещере. Надо понимать ее значение и смысл, поэтому охотники за книгами вели нечто вроде комментированного каталога философской мысли. И так постепенно, от поколения к поколению, наемники поневоле становились хранителями мудрости.

Подвалы Archivum Secretum Vaticanum[7], доступ в который ревностно охранялся, таили документы, собранные со времен основания папского престола. А собрание Иерусалимского братства восходило к более давнему периоду — еще до основания Рима. Его история насчитывала три тысячи лет. Братство хранило указы фараонов, критские и ассирийские эдикты, китайские, эфиопские, монгольские летописи, путевые дневники и судовые журналы, военные руководства, трактаты по медицине и астрономии, философские труды со всех четырех стран света. В собрании имелись даже изречения Иисуса, записанные первосвященником Анной перед тем, как он передал Спасителя в руки Понтию Пилату. Этот документ — истинное завещание Христа.

Вийон не остался равнодушен к последней подробности. Из всех упомянутых текстов ему захотелось увидеть именно этот и хотя бы просто прикоснуться к нему. Наверное, ради него Франсуа и появился здесь. Он вспомнил о дуновении ветра возле Гроба Господня, словно это был призыв, который он один и мог услышать. Разве он сам не автор другого завещания — «Завещания» Вийона? Он всматривался в полумрак. Где же спрятаны все эти книги? Какого черта иудеи прибрали к рукам ту, что содержит в себе последние слова Иисуса? Франсуа решил, что Гамлиэль несколько преувеличивает.

— И что, последнее изъявление воли Господа нашего ты держал в руках?

Раввин уверил его, что так оно и есть. Он объяснил, что братство тщательно проверяет подлинность каждого документа. Именно этим целыми днями и занимаются монахи под присмотром брата Медара, набожные школяры в Цфате, ученые Платоновской академии, основанной Медичи в окрестностях Флоренции. Охотники за книгами обязаны неопровержимо подтверждать любую информацию, ибо тома, которые хранятся здесь, в «подземном Иерусалиме», — не библиографические трофеи. Это оружие.

*

Гамлиэль улыбнулся Франсуа и Колену ободряющей улыбкой. Однако приветливое выражение его лица нисколько их не успокоило. Колен, который никогда в жизни не видел столько евреев, спрашивал себя, как к этому отнесется Шартье. Вряд ли епископ обрадуется, заполучив в союзники Парижской епархии тайную Иудею с ее кознями. А Франсуа не терпелось проникнуть в храм с порфирными колоннами, побеседовать со старыми переписчиками, седобородыми мудрецами, философами. И — почему бы и нет? — поговорить с ними о поэзии. Место к этому мало располагало. Пещера походила на бандитский притон. И даже хуже — на шпионское гнездо. Здесь держали в заложниках слова Христа.

*

В нескольких футах над ними мирно спал верхний Иерусалим. Маленькая площадь, вымощенная гранитными плитами, давно опустела. И даже охранявший ее молодой человек покинул свой пост: перед ним мелькнула какая-то тень, и он пустился за ней в погоню. Выбрав ту же улочку, по которой днем пришел на площадь отец Поль, он передвигался осторожно, вдыхая теплый воздух, слегка касаясь фасадов домов, ловя малейший звук. Но ничего не было слышно: ни кошачьих воплей, ни шороха крыс, которые по ночам пробирались вдоль стен целыми стаями. Как будто улице завязали рот платком, подавив любой звук. Обычная, даже привычная здесь тишина не имела ничего общего с этим абсолютным отсутствием всякого шума. Чувствуя невидимую опасность, молодой человек ускорил шаг. Он споткнулся о каменный столб возле арки большого здания. И тут же горячий, как ожог, удар сабли рассек его тело. Падая, он успел заметить злобное выражение лица нападавшего, а за шлемом, блестевшим в свете луны, — тускнеющее звездное небо. Из арки появились мамелюки и уволокли труп. Сулейман и его люди, крадучись, пробрались к площади и окружили ее. Разведчик-сарацин осторожно ходил от дома к дому, припадал ухом к дверям или, приподнявшись на цыпочки, пытался что-нибудь разглядеть через щели в ставнях.