Братство охотников за книгами

Вийон предпочел побыстрее забыть мрачные галереи проклятого города с его беспорядочными нагромождениями людей и богов, священников и рабов, облезлых псов и пророков. Он пил сладкий прозрачный воздух, омывающий площадь. Ласточки низко летали над еще раскаленной землей. Молодой человек забавлялся, бросая им кусочки лепешки. Далеко позади в лучах заходящего солнца яркими цветами играли Гефсиманские сады. Спускаясь по солнечному склону, до самой Кедронской долины простиралась чахлая растительность. Вечер приносил соленые порывы ветра с ароматом Мертвого моря. Именно здесь мог бы наконец появиться апостол, опираясь на свой посох, и осторожно потянуть вас за руку, уводя к звездам.

Франсуа почти ощущал его присутствие, эту невидимую руку, которая тянула за собой и привела его в самое сердце Иудеи. Он не сомневался: причина его появления здесь отнюдь не торговля книгами. С контрабандой прекрасно справился бы и Колен. Отец Поль прервал мечтания Франсуа, схватив его за рукав. Идем! Вийон пошел за ним, внимательно всматриваясь в небо в поисках какого-нибудь знака.

*

Заметив приближавшихся людей, молодой человек вскочил с места. Подойдя к ним, он протянул отцу Полю ключ, затем молча вернулся обратно. Монах вытащил из кармана лоскутки ткани и завязал гостям глаза. Держась за руки, как дети, они пошли вслед за ним по невидимому лабиринту. У Колена было четкое ощущение, что настоятель водит их по кругу. Писк ласточек несколько раз то удалялся, то становился громче, последние лучи солнца согревали то правую, то левую щеку. А под ногами по-прежнему были твердые, ровные гранитные плиты.

Скрипнула дверь. Уличная жара уступила место приятной прохладе. Еще несколько шагов — и отец Поль снял повязки, все пошли дальше. Узкий коридор вывел их в просторное помещение. С потолка свисали масляные лампы на медных цепях. На полках, инкрустированных костью и перламутром, вперемешку валялись странные предметы: индийские куколки из папье-маше, счеты с костяшками из слоновой кости, венецианские маски, негритянские дротики, этрусские вазы, пряжки, курильницы для благовоний, нефритовые статуэтки, а рядом — полотнища дамасского шелка, самаркандские ковры, кружевные скатерти из Фландрии. За прилавком, украшенным резными фигурками чертят и единорогов, сидел почтенный седобородый старец и тряпочкой натирал книжный переплет воском. Выпуская облачко пара, которым он увлажнял бесценный переплет, старик проворно шевелил губами, проговаривая слова псалмов. Глаза, обесцвеченные катарактой, перекатывались под веками, как два мраморных шарика.

— Добрый вечер, отец Поль, я готовлю заказ для мессира Федерико.

Услышав имя флорентинца, Колен вздрогнул. Франсуа встревоженно взглянул на брата Поля, который, приложив к губам палец, дал понять, что сейчас не самый подходящий момент что-то выяснять.

Старик узловатыми пальцами ласкал дубленую поверхность переплета. Он с наслаждением вдохнул запах кожи, открыл книгу, ноздри вобрали аромат чернил, потерлись о пергамент, затрепетали над раскрашенной миниатюрой. Смочив слюной палец, он провел им по иллюстрации и с наслаждением слизал след гуаши.

— Красивое византийское издание. Хотя выполнено не очень хорошо. Вряд ли эти тусклые, поблекшие цвета понравятся итальянцу. Они скорее подошли бы более строгому вкусу какого-нибудь прелата из Кельна или горожанина из Гента. Но нанесены они свободной уверенной кистью мастера, уж поверьте слепцу.

Отец Поль нетерпеливо подтолкнул Айшу к старому антиквару, уверив Франсуа, что ему можно довериться. Женщина крепко сжала руку Вийона и не хотела отпускать. Он украдкой поцеловал ее. Настоятель обошел прилавок. На шпалере, закрывавшей стену, был изображен персидский сюжет: пир в парке у фонтана. Слегка смяв плотную ткань, отец Поль сунул ключ в пасть льва, из которой струилась вода. Поворот ключа — и в открывшемся проеме Вийон увидел факел. Его сразу же схватил отец Поль, осветив ступени широкой каменной лестницы.

*

Снаружи, на площади, молодой человек доел лепешку. Ласточки уже улетели. На верхушки оливковых деревьев опустилась луна. Убежала кошка, испуганная крадущейся вдоль стены тенью, сухопарой, проворной, с головой, закрытой шлемом.

Лестница казалась бесконечной. На гладких, отполированных стенах не виднелось ни единого следа кирки. В щели на равных расстояниях были воткнуты палочки с ладаном, они изгоняли запах смолы, исходивший от факелов. Иногда лестница прерывалась площадкой, которая оказывалась началом ответвления-коридора, на каждой из таких площадок стояли стражники. У всех у них были смуглые лица, черные курчавые волосы, густые длинные бороды одинаковой длины. Несмотря на воинственный вид, они не имели ни оружия, ни знаков отличия.