Братство талисмана

– Но как ты все это узнал? – спросил я. – Про белое вещество и пласты реальности?

– Долго объяснять, – ответил робот. – Какая разница? Главное, что я знаю это. А теперь, капитан, прошу, пойдемте со мной.

Он развернулся и начал спускаться по пандусу, а я двинулся следом, рассудив, что в любом случае хуже не будет. Действительно, нам с Роско терять было уже нечего. Возможно, все, что он мне сейчас наговорил, – плод его больного воображения. Но в моем положении следовало цепляться за любую соломинку.

Идея о более глубокой связи между атомами, несмотря на необычность, вполне могла оказаться здравой. А вот концепция состоящей из нескольких пластов реальности выглядела, на мой взгляд, полным бредом.

Мы спустились на мостовую, и Роско повернул в сторону посадочного поля. Теперь робот больше не бормотал себе под нос всякую бессмыслицу и шел быстро, как будто преследовал какую-то цель; он так торопился, что я едва за ним поспевал.

Роско изменился, в этом можно было не сомневаться. Другой вопрос, были то перемены к лучшему или просто очередная фаза сумасшествия?

Когда мы вышли на посадочное поле, я понял, что уже наступило утро: солнце на востоке было на полпути к зениту. Молочно-белое поле окружал белоснежный город, и запечатанные неизвестной субстанцией звездолеты напоминали призраки: их едва можно было разглядеть среди всей этой белизны.

Мы шли по огромному посадочному полю. Мне показалось, что Роско немного ускорил шаг. Я отстал и то и дело переходил на трусцу. Мне хотелось спросить, к чему такая спешка, но я и так с трудом дышал да к тому же сомневался, что робот мне ответит.

Это был тот еще марш-бросок. Очень долго казалось, что мы вообще не двигаемся с места, а потом вдруг – раз, и выяснилось, что город остался далеко позади, а корабли теперь совсем близко.

Уже на подходе к звездолету Сары я увидел у него под днищем какое-то странное устройство, снабженное зеркалом (может, какой-то блок питания?) и множеством переплетенных между собой проводов и трубок. Оно было не очень большое: фута три в высоту и площадью футов десять. Издалека это приспособление смахивало на собранную из всякой всячины инсталляцию, вроде тех, что выставляют в музеях современного искусства, а по мере приближения все больше походило на некую «чудо-машину», которую на каникулах соорудили мальчишки, опять же из найденного тут и там хлама.

Когда мы остановились рядом, я просто потерял дар речи. В жизни не видел более бессмысленной конструкции. Выходит, пока я – в поте лица и работая буквально на износ – исследовал другие миры, этот никчемный робот бродил по городу, отыскивал всякое бесполезное старье, приносил его на посадочное поле и собирал эту штуковину.

Роско присел на корточки перед тем, что он, в силу собственной глупости, считал панелью управления, и начал жать на кнопки и щелкать какими-то переключателями.

– А теперь, капитан, – сказал он, – если математика не ошибается…

Он сделал еще одно движение; трубки в устройстве замерцали, и послышался звук разбивающегося стекла. И в следующую секунду на поле дождем посыпались молочно-белые осколки вещества, которым некий похожий на жука механизм опрыскал наш звездолет в самый первый день.

Я остолбенел. Идиотское устройство сработало, корабль был разблокирован и готов к полету, а я не мог сдвинуться места. Ну просто уму непостижимо! Я не мог поверить, что Роско, этот неуклюжий и вечно бормочущий себе под нос всякие глупости робот, которого я знал, и впрямь способен сотворить такое. Неужели все происходит на самом деле? А вдруг это игра воображения, иллюзия, оптический обман?

Роско встал, подошел поближе, положил руки мне на плечи и посмотрел в глаза.

– Дело сделано, – объявил он. – Освободив корабль, я освободил себя самого. Я снова в полном порядке: такой, каким был раньше.

И действительно, Роско больше не походил на себя прежнего. Теперь он говорил без запинок, стоял и двигался более естественно, скорее как человек, а не как лязгающий неуклюжий робот.

– Некоторое время я, признаться, был сбит с толку, – продолжил он. – После того, что со мной случилось, в моем мозгу произошли перемены, а я не знал, как их правильно использовать. Но сейчас, найдя им применение и доказав, что они полезны, я снова стал собой.

Тут ко мне наконец-то вернулась способность двигаться, и я приготовился бежать к кораблю, но Роско крепко держал меня за плечи. Он еще не закончил свою речь.

– Помните, Ух говорил вам о судьбе? Абсолютно у каждого во Вселенной имеется свое предназначение, причем достичь цели можно самыми разными способами. Как иначе объяснить то, что в результате ударов клюшками по черепной коробке структура моего мозга настолько изменилась, что я стал понимать вещи, ранее абсолютно мне недоступные?

Я сбросил с плеч его руки.

– Капитан, – сказал Роско.

– Да.

– Вы даже сейчас в это не верите. Вы все еще считаете меня дураком. Да, я и впрямь был идиотом, прежде… Но теперь – нет!

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, Роско. И даже не знаю, как тебя благодарить.