Братство Трилистника (СИ)

Потёмкин только крякнул и покачал головой. Несомненно, его собеседник был прав. Глупо отрицать столь очевидные вещи. Раз Российская Империя пришла на те земли, значит позором будет их упустить.

-- А тут что у тебя ещё? - он взял со стола бумаги и вчитался, водя по строчкам своим единственным глазом. - Вот значит как... местное самоуправление. Широкие права... Ты, брат, часом не вольтерьянец?

-- А что в этом такого плохого? Государыня-матушка, как ты помнишь, сама изволила увлекаться идеями этого мыслителя. Но здесь, дело не в этом. У жителей Заморья уже сложилась определённая традиция. Гарантировав в своё время потомкам новгородцам сохранение их прав, мы смогли взять их под руку Империи. Но если другим землям, тем, что рядом, не дать таких же вольностей, то это может привести к волнениям в будущем, а то и к мятежу.

Светлейший князь растерянно покивал.

-- Матвей, ты прав. Но нам надо будет убедить Катю. Пойми, что это непросто, она баба дюже умная, к тому же не любит эту сибирскую шайку Шелихова, да и к тебе с большим подозрением относится, сам знаешь, по какой причине, хоть ты и не давал повода. Но после этой дурацкой выходки Васьки Мировича она очень подозрительно относится ко всем, кто имеет хоть какие-то права на российский престол.

Князь ещё немного подумал, а потом хлопнул ладонью по столу.

-- Давай сделаем так. Я всё обдумаю, закину пару пробных удочек, сам понимаешь, не с руки ломиться напрямую с такими делами к государыне. Ты приходи через три дня, обговорим все детали.

-- Уж извини, Григорий, что просьбой своей поставил тебя в неловкое положение...

-- Я обещал же. Да и дело это нужное и правильное. И ты всё верно сказал, что нам надо укрепляться на американском континенте.

После этих слов гость распрощался с хозяином покоев. Оставшись один, светлейший князь Потёмкин прошёлся по комнате. Ещё раз просмотрел бумаги, задумчиво покачал головой, а потом крикнул в сторону огромного персидского ковра.

-- Яшка! Вылазь давай!

Ковёр затрепетал и оттуда показался некий неприметный человечек, чьего имени и внешности не сохранила история.

-- Всё записал? - строго спросил князь.

Тот покивал головой.

-- И что скажешь? Искренне он говорил или чего-то задумал?

-- Как на исповеди говорил, ваше сиятельство.

Загадочный человек был найден князем недавно и совершенно случайно. Не блиставший ни умом, ни сообразительностью, он обладал двумя ценными особенностями. Во-первых, на раз отличал правду ото лжи, а во-вторых, был не болтлив. Это делало его бесценным сотрудником, и Потёмкин не раз брал Яшку на переговоры, выясняя, где именно союзники и соратники пытаются его нагреть.

-- На исповеди, -- усмехнулся Потёмкин. - Знал бы ты братец как на исповеди порой брешут, что у Господа Бога, поди, уши в трубочку сворачиваются.

Смущённый, его собеседник замолчал.

-- Ладно. Значит, не врёт, значит и правда желает ехать на американский континент, чтобы укрепить рубежи российские. И не посягает на Катин престол...

-- Да кто же он такой? - спросил удивлённый его словами Яшка. - Вроде как из разночинцев или мелкопоместных дворян, я не разобрался, но в любом случае, как он может претендовать на царский трон?

-- Э, братец, -- усмехнулся князь. - Если бы всё так просто было. Помнишь, до Кати была царица Елизавета?

Неприметный человек неуверенно кивнул. Помнить-то он помнил, но не очень хорошо. Яшка был совсем молод, ему было двадцать лет, а когда Елизавета Петровна преставилась, не было и пяти.

-- Любовник был у неё. Граф Разумовский. От него и родила императрица сына, которого назвали Матвеем. Фамилию дали по месту, где сиё и случилось, то бишь Коломенский. Ну и титул графа в придачу.

Потёмкин вздохнул и посмотрел на свои руки.

-- Можно, конечно, было решить с ним проблему, как с Иоанном Антоновичем, да и мужем Катькиным. Но Матвей человек умный, не давал повода ни разу. Да и помогал он мне в ту пору, когда меня Орловы своими интригами с императорского двора выжили.

Светлейший князь продолжал говорить про дворцовые интриги, про незаконнорожденных детей, не обращая внимания на окаменевшее от ужаса лицо своего собеседника, который уже был не рад, что спросил.

Спустя несколько месяцев было объявлено о создании Тихоокеанской экспедиции, "для исследования и заселения североамериканских земель, принадлежащих и находящихся под покровительством России". Экспедицию возглавил Матвей Алексеевич Коломенский.