Братство волчьей стаи

А еще вдруг вспомнилась первая женщина, которую он познал. Ему было семнадцать, ей — двадцать шесть. Он лихорадочно ее раздевал, а она лежала, пьяно глядя в потолок, и перемалывала в зубах жвачку. Он раздел Маньку, навалился на нее, но вдруг понял, что не может. И не смог. Потому что не умел.

А сейчас ему сорок шесть, он опытный, у него была масса женщин. И еще он был два раза женат. У него не могло не получиться. Но не получилось. Он вдруг понял, что не сможет.

А Татьяна тоже опытная женщина. К тому же следователь. И она все поняла.

— Ничего, в следующий раз получится.

Он вспылил, но не увидел злорадства в ее глазах. Ни злорадства, ни разочарования. Зато можно было разглядеть обещание. Да, так и сказала: в следующий раз. Что ж, у них еще все впереди. И успокоился.

* * *

Название у ботинок нерусское, но производства они отечественного. Легкие, прочные, сколько уже на их долю выпало — в одной только илистой воде чуть не полдня отмачивались, и ничего, выдержали. Джинсы порвались в двух местах, но слегка, и это не страшно, тем более что мода на рваность не проходит. Кожаная куртка выдержала проверку на прочность, сколько ни цеплялись за нее колючие ветки, нигде ничего не порвано. Пулей разве что прошило. А кровь он смыл и одежду постирал. И сам вымылся.

Все готово к дальнему путешествию. Рюкзак за спиной, в нем остатки роскоши и, главное, несколько полных обойм для карабина. И для «стечкина» еще есть боезапас. Вещи уложены плотно, ничего не должно звенеть. Пахомов подпрыгнул — тихо все. На губах появилась улыбка. Действительно, не гремит на нем ничего, не звенит, но, главное, есть силы подпрыгнуть. И, конечно же, идти по ночному лесу, который почему-то кажется совсем не опасным. Карабин с оптикой на плече, пистолет в кобуре, нож под рукой — никакой зверь не страшен. И двуногих волков он больше не боялся. Если что, маскировочная накидка превратит его в куст. Карабин обернут мхом, оптика слегка подкопчена, чтобы не было бликов. Ранение дает о себе знать, но серьезной помехой не является.

Олег действительно чувствовал себя волком. И зрение у него отменное, и слух, и обоняние острое. Но, главное, на нем действительно заживает как на собаке. Две пули в нем побывали, одна за другой, и ничего.

Он осмотрел место своей лежки. Следы пребывания уничтожены, трава, правда, слегка примята, но за ночь она поднимется. И ветки кустов распрямятся. Ни одна веточка не сломана, а совсем еще зеленая листва слишком крепкая, чтобы ее можно было сбить легким движением. К утру свежий ветер разгонит последние запахи, и от «схрона» не останется и следа. Люди Чащина не должны получить точку отсчета, от которой они смогут выйти на цель.

А если вдруг получат, если вдруг выйдут, бояться их не надо. Олег вооружен и очень опасен. Тем более он уже вынес предупреждение, и кто этого не понял, пусть пеняет на себя. Тем более он сотрудник полиции, нападение на него — само по себе преступление. Одним словом, он имел полное право убивать. И он будет это делать, если его не оставят в покое…

Карта в рюкзаке, а к местности Олег уже «привязался». Он знал, где находится, имел представление, куда идти. Карта ему сейчас не нужна, первое время он будет двигаться по памяти, пока не выйдет к дороге… Вперед!..

К дороге он вышел через час-полтора неспешного и бесшумного пути. Тихо вокруг, если не считать уже привычных для слуха звуков. Даже сквозь птичий пересвист можно услышать, как шебуршатся в прелой листве зверьки, хлопает крыльями сова. А где-то вдалеке вдруг завыл волк.

Олег остановился, глянул вверх. А луна-то полная — завораживающе красивая, зовущая. Ее пересекало облако, похожее на длинный крейсер с дымящими трубами. А может, это был космический корабль из неведомых миров. Олег поймал себя на мысли, что любуется луной. Но желания завыть на нее не возникло. Может, и влилось в него через волчью кровь что-то звериное, но все-таки он человек. Просто человек, а не оборотень, который в полную луну испытывает необъяснимую потребность убивать. Не оборотень, который убивает в удовольствие…

Может, и открылись в нем охотничьи сверхспособности, но все-таки он чувствовал себя человеком. И у него не возникнет желания выходить в полнолунную ночь и убивать людей. Как это было с Чащиным. Олег и раньше догадывался, что с этим типом не все чисто, но теперь у него появилась уверенность. Чащин и был тем самым оборотнем, который убивал в свое удовольствие. Потому он и знал, кого нужно искать. Он почему-то не выгораживал себя, не прятался за своих подопечных, с которыми держал под контролем весь город.

Чащин хотел, чтобы следствие занялось маньяком и не лезло в проблему, которая стоила государству не один пуд золота в год. А возможно, счет шел на целые тонны.