Братство: Возрождение

Но, деваться было некуда, и я, положив ему руку на плечо, быстрой скороговоркой, выпалил: — Да исчезнут враги наши, и да побегут от лица твоего ненавидящие тебя! Как дым, да рассеется сила их! Как снег летом, да растают сердца их! И да будет рука твоя тверда, когда побегут они — ибо пришли они к нам не с миром, а с мечом.

— Спасибо, сэр! — явно приободрившись, заулыбался Михаил: — Не то, чтобы я верующий, но вас, сэр, всё же святым считают, ну я и подумал — хуже-то не будет. И, спасибо, ну, что по-нашему. Понятно и ясно всё! Как дым! Ух, сэр! Зададим им!

— Да ладно тебе, — хлопнул я его по плечу: — Знаешь, перед боем все молятся, даже атеисты. Чего разбудил-то?

— Вот, сэр, — возвращаясь к деловому тону, он протянул мне планшет: — Смотрите. Видите?

На экране, немного в глубине бывшего напротив нас леса, текла неширокая, состоящая из отдельных точек, красная река.

— Противник начал сосредотачиваться для атаки, сэр. Думаю — минут через десять, край — пятнадцать, пойдут на нас, сэр!

— У нас что?

— Ополчение занимает места, сэр, Готовы встретить их. Предлагаю пройти в штабной блиндаж, сэр.

— Вы что? И блиндаж успели?!

— А как же, сэр?! И штабной и для раненых — всё как положено. Док уже там своё хозяйство развернул. Пойдёмте, сэр. Из штабного вся местность как на ладони.

— Ого! А вы серьёзно подготовились! — двинулся я за ним, направляясь к небольшому холмику, в нескольких метрах от которого торчал, растопырив голые, лишённые листьев ветки, какой-то местный куст.

— Старались, сэр, вот сюда, — перед нами открылась новая траншея. В отличии от виденной мной ранее, эта была прямой как стрела.

— А что так? Ну прямо сделали? — удивился я: — Прорвутся сюда и прямым ходом к блиндажу?

— Тут пулемёт стоит, сэр, — показал он на неприметной холмик, с аккуратной нишей сектора обстрела: — То есть — поставим, сэр. Как попрут — так тут всех и положим. У меня четыре пулемёта было, сэр. Три на линии и один тут.

— Понятно, — я обвёл взглядом высокие — из траншеи торчала только моя голова, стенки: — И хрен выскочишь же.

— На то и расчёт, сэр, да и раненых, по прямой, тащить проще — заведование Дока дальше, — обойдя пулемётное гнездо он показал рукой на вход в блиндаж: — Прошу, сэр.

Внутри было чисто, светло и, неожиданно, сухо. Не знаю почему, но, подсознательно я ожидал учуять влажный запах земли, так привычный при работе лопатой, когда с её штыка срываются тяжёлые и влажные комья грунта. Вот хоть убейте — не знаю почему я ждал именно этого запаха — Новый Акзар был достаточно жаркой, не засушливой, а именно жаркой планетой и образ тёмных кусков почвы здесь был совсем лишним, но… Но подсознание настраивало меня именно на такой образ.

— Взгляните, сэр, — подойдя к одному из узких, вытянутых по горизонту окон, Михаил поманил меня рукой: — Как я и говорил — всё на ладони.

Его слова полностью соответствовали открывшемуся мне виду.

Небольшое поле, простиравшееся от блиндажа к лесу, имело небольшой уклон, практически незаметный, если стоять на линии траншей, да я и не приглядывался тогда, посвятив всё своё внимание маскировке нашей оборонительной позиции.

— Да, обзор и правда отличный, — согласился я с его словами, отходя от окна-амбразуры: — Сюда бы пулемёт…

— Далеко, сэр, только позицию засветим. А вот для снайперки, — наклонившись он вытащил из прислонённого к земляной стене короба длинноствольную винтовку с толстым цилиндром прицела: — Самое то будет. Не желаете, сэр? Отсюда их как в тире щёлкать можно, или, — разложив сошки, Михаил выставил ствол наружу и повёл им из стороны в сторону, примериваясь: — Или как на сафари, сэр.

— Для сафари, — я обвёл взглядом пустое помещение: — Ну, чтобы — с полным комфортом… Сесть, ноги вытянуть, стол рядом — с прохладительными напитками.

— Да всё быстро решится, сэр, — оставив в покое свою игрушку, повернулся он ко мне: — Час, может чуть больше. Вы и вспотеть не успеете.

— Хочется в это верить, — вздохнул я, представляя, как через час, этот небольшой участок, открывшийся моему взору, будет завален мёртвыми и бьющимися в агонии телами, а выцветшая под жарким солнцем трава окрасится в тёмный, практически чёрный цвет от пролитой на неё крови. Об окопах — о том, во что они превратятся, если наёмники сумеют к ним прорваться, я старался не думать — отслужив в Легионе, пусть это и было в другой вселенной, я слишком хорошо представлял себе последствия такого прорыва — как не крути, но боец, привыкший зарабатывать на жизнь войной, по любому был круче, прошу простить меня за этот термин, по сравнению с фермером или охотником, как бы хорошо они не стреляли. Да и из чего им было стрелять? Винтовки для крупного зверя? Дробовики? И что это по сравнению с автоматическим боевым оружием? Так — пукалки…

— Кстати, — дойдя в своих нерадостных мыслях до этого момента, я посмотрел на Самсонова: — С оружием у нас что?