Братство золотарей

К вечеру все наследники Иванового богатства испытывали некоторое смущение. Обездоленный слесарь, прокантовавшись пару дней, смог получить свое имущество только с Оника, столяра Анатолия Палыча и Виктора. Правда, передача части наследства доставшегося Никонову, прошла не без капризов со стороны Куркова. Он наотрез отказался брать газовый дюймовый ключ. Считая инструмент, который предложил ему Виктор, никакого отношения к его дорогому, производства известной германской фирмы, не имеет.

После некоторых препирательств, Виктор наотрез отказался продолжать разговор на эту тему. Он швырнул на стол Куркова полиэтиленовый пакет. В нем, кроме злополучного ключа, была еще кое-какая мелочь. Но Курков был иного мнения. Он тут же вытащил бумагу, из которой явствовало, что слесарь Никонов, воспользовавшись известным обстоятельством, похитил принадлежащие ему, то есть, Куркову, инструменты. Усевшись за стол, Иван быстренько вписал наименование возвращенного Витей газового ключа, как не соответствующего тому, который Никонов похитил у него.

Приписав еще ту же мелочь, которая быстро превратилась в его изложении в весьма солидный ЗИП, он взглянул на Никонова и сказал тоном, не предвещающим никакой пощады:

– С этим я иду в суд, и там разберутся, что положено мне возвращать, а что, – и он кивнул на валявшийся на столе Витин пакет, – можно выбросить на помойку. Свидетелей, как ты сам понимаешь, у меня найдется прорва. Не хочешь отдавать инструмент, отдавай деньги.

– Ты мне не грози, – поигрывая желваками, ответил Витя. – И лучше бери то, что дают. Не то сделаю, как Васька, который хрен тебе отдал что, хотя и ухватил прилично твоих цацек. Я пока добрый, потому и принес все что взял. Мне твои железки не нужны были. Так, припрятал на время, пока тебя не было, чтобы кое-кто не утащил у тебя последнее. А ты, вместо благодарности, грозишь. Нехорошо, дружок, это.

Витя отвернулся и сказал Стасу:

– Видал, что творят люди. Вот и делай после этого добро. Ладно, я человек не злой. Пошли-ка мы лучше на заявку.

– Мужик, ты подумай лучше своей головой, стоит ли меня кидать! – Курков побагровел еще больше и, набычившись, подошел вплотную в Никонову: – Ты за себя отвечай!

– А ты меня на понт не бери! Я не таким рога ломал! – нервно раздувая ноздри, отпарировал Никонов. – Если ты решил содрать все с меня, то словишь здесь капитальный облом. Мужики разобрали весь твой хлам сами. С них и спрашивай. На этом базар кончим.

Виктор отвернулся, подхватил свою сумку и вышел из слесарки вслед за Стасом. Курков застыв, глядел ему вслед и только его шея, наливаясь индюшачьим цветом, выдавала его возбужденное состояние. Спустя минуту, несколько приостыв, ограбленный своими коллегами сантехник пробормотал:

– Ничего, думаете проскочить мимо меня?! Посмотрим! Все сгребу с каждого деньгами…

Глава 15

Эпистема… К обеду заморосило. Юра, лежавший ближе всех к открытой балконной двери, морщась от тянущей боли в ноге, попросил Валеру закрыть дверь.

– Вот она, наша доля на оставшиеся денечки! Как непогода, так у нас в воображении в момент нарисуется пара крысят, обгладывающих вашу поломанную косточку! Фантомные боли! – Юра даже прокряхтел последние слова для большей убедительности.

Стас понимающе промолчал. Ему было хорошо известно, что такое за «фантомные боли». Отцу, пришедшему с фронта без ноги, частенько приходилось горстями таблеток глушить эту тихую выматывающую нервы грызущую боль. Однако Колян, обмозговав Юрину сентенцию, почему-то осторожно, как бы про себя, сказал:

– Может, это то самое воображение, ну, это, про крысят, гонит волну. Я слыхал, что воображаемая мнительность на сто процентов определяет самочувствие человека.

– Тот, кто это сказал тебе, явно имел весь скелет в полной наличности, – отозвался Стас. Он не смог стерпеть такого отрицания явного факта. – Поверь, Колян, тут все в комплекте. И боли, и настроение, и «крысята»! Мой отец нахлебался этой каши за всю жизнь немерено!