Братство золотарей

Вот и сегодня этот паршивый щенок, выскочив откуда-то из-под правой руки, жалостливо загундосил: «Дядь, а дядь, я потерялся… Дай мобильник позвонить маме…». Ну, что б ему, дураку, посмотреть на паршивца повнимательнее и понять, что мать свою он видел в последний раз, когда пускал пузыри, лёжа в кроватке родильного дома! Словно затмение нашло на него. Макарыч вытащил телефон, который только что спрятал и со словами: «давай недолго», протянул его пацану. Тому и впрямь понадобилась всего секунда. Лишь только его маленькая цепкая лапка ухватила аппарат стоимостью в восемь с лишним тысяч рублей, как на месте, где стоял этот паршивец, взвился маленький вихрь. Макарыч опомнился лишь тогда, когда увидел метрах в восьми от себя стремительно удаляющийся неопределенного цвета комок тряпок, к которому кто-то шутки ради приделал ноги!

С криком «стой, гадёныш!», Макарыч бросился вслед, но с таким же успехом он мог бы гнаться за призраком, ибо «гадёныш» давно уже растворился в дальней подворотне. После непродолжительной погони, израсходовав всю энергию на нецензурные комментарии, тяжело отдуваясь, Степан Макарыч привалился к стене. В голове, рождаясь из частокола пульсирующих ударов, тяжело всплывала мысль: «В ментуру… надо… идти…». Он с трудом отвалился от стены. Влекомый горестным уделом, Макарыч устремился по знакомому адресу.

Дежурный, оформил его рассказ в официальное заявление. Протянув протокол, он устало сказал:

– Прочтите и подпишите. А вообще, дело дохлое. Вы не первый по этому делу у нас. Трудно найти по таким приметам пацана. Чего-нибудь конкретнее бы, тогда может быть, а так… В общем, как что-то определится, вам позвонят.

Капитан скептически хмыкнул. Степан Макарыч в совершенной прострации вышел на улицу. Что с этих ментов, жопогреев, взять! Лишний раз оторвать задницу поленятся! Ну какие могут быть приметы у этого поганца, кроме той, что он есть человеческий детёныш?! И что это за место такое, где любая, самая мелкая шавка, у которой на губах молоко не обсохло, уже норовит обчистить, обобрать! Сучьи люди! Сволочной город!..

И опять лихо закрученная цепочка неких молекул, которую учёный люд прозвал словом из трёх букв, обвившись вокруг тайного естества Макарыча, пробудила в нём неистребимый инстинкт залить своё горе морем единственного утешителя! Напрочь забыв о своём визите в квартиру жильца-рукосуя, Степан Макарыч ровно через десять минут стоял за столиком ближайшего распивочного заведения. С горькой складкой у губ излагал он свои неудовольствия такой жизнью паре внимательных собутыльников…

Но не только несчастный Макарыч стал избранником «злохреначей» парочки! В это же самое время вся компания горе-спасателей в бригадирской старательно корпела над заданием своего вчерашнего «видения», то бишь, Харицкой. Теперь мужики и рады бы были полезть хоть на Джомолунгму. Но Юлия Семёновна, напрочь разобиженная наплевательским отношением к своему распоряжению, усадила расхлебаев-работничков за написание объяснительных. Мужики прекрасно понимали, чем им грозит подлинное изложение событий. Старательно замалчивая пропорции событий, главным образом они упирали на своевременное и длительное оказание помощи несчастному собрату. И только в самом конце, в качестве небольшого недоразумения, нонпарелью, упомянули прискорбный факт массового употребления горячительных напитков, но и то лишь для сугреву окоченевших телес.

На Харицкую вся эта кипа измусоленных листочков не произвела никакого впечатления. Смахнув их в стол, Юлия Семёновна, глядя куда-то в пространство, хмуро изрекла:

– Взрослые люди, вроде, а хлопот с вами, как… Мало того, что эти сорвали работу, так ещё Куркова арестовали…

Слесаря остолбенели, настолько буднично и нелепо прозвучали слова Харицкой.

– За что?! – только и прорвался хором ошалело-изумлённый вопрос из десятка мужицких глоток.

– За то! Порезанная девочка, оказывается, его рук дело.

Слесаря загалдели, тут же припоминая какие-то особенности в их отношениях с Иваном:

– То-то я смотрю, он какой-то смурной ходил в последнее время…

– И о бабах он в разговорах ни в какую…

– Чего там бабы! Он потреблять перестал…

– Не, мужики, рожа-то у него в последнее время ещё краснее стала! Не может этого быть!..

Виталий к тому же вспомнил странную подробность:

– То-то я не мог понять, чего это он отказался со мной пойти по одному адресочку!

– Понятно, бабы его уже не интересовали…

– Ну, Ванька! Отмахнул кусяру себе, лет на пятнадцать, точно, Вить?

Витя-маленький неохотно буркнул себе под нос:

– Точно…

Алексей, перекрывая сплошной галдеж, вдруг заорал:

– Тихо! Это что получается, – он мне должен был за сварку пять сотен, а брать я их должен с прокурора?!

Леху тут же оборжали и посоветовали закрыть дело за давностью. Он попытался было продолжить выяснение обстоятельств, но Харицкая, резким начальственным окриком. успокоила их с большим эффектом. В нем она дала понять, что премией дело не ограничится, если все немедленно не приступят к работе, ибо два прогула им уже светит.