Братство

— Сотню медуз мне в камзол, — прищурил глаз Маньякюр. — Дай-ка догадаюсь… Вы Братство заново собираете, что ли?

— Глупая идея, согласен, — двулично вставил Куклюмбер.

— Так ты с нами или нет, Маньякюр? — поджав губы, промолвил Степан.

— Я… — морской волк насупился. — Тут такое дело… Я бы в целом, пожалуй, и не прочь. Да, боюсь, меня местные власти не отпустят. Я у них вроде героя. Да и свидания негоже переносить — примета плохая.

— А как же Мох? — в сердцах воскликнул Степан. — Неужели ты не хочешь отомстить ему? Мы знаем, где он окопался. Давай…

— Ты возмужал, стажер, — мягко перебил его Маньякюр. Положил руку на плечо. — Окреп. Ты вполне мог бы через пару лет стать новым лидером Братства вместо нашего зазвездившегося космонавта. Но…

— Что «но»? — одними губами спросил журналист, хотя уже догадывался, каким будет ответ.

— Но только без меня, — твердо закончил Маньякюр. — Извини.

Степан в отчаянии глянул на бобра. Тот промолчал…

Как ни уговаривал морской волк друзей остаться, они все-таки решили идти дальше. Предварительно пополнили запасы, отдохнули в удобной бухте морского волка, выяснили координаты остальных Братьев — всех, кроме коротышки. Как попасть к бабушке Эльфа так и осталось загадкой.

— Я бы сначала наведался к Самураю, — посоветовал Маньякюр. — Думаю, он может согласиться… В любом случае, нужно держать связь. Ты согласен, журналист?

— Наверное, нужно, — мрачно вздохнул Степан. — Спасибо тебе, Маньякюр.

Морской волк долго смотрел на сносимый к высоким утесам столб пыли, оставленный колесами черного «хаммера». Глаз слезился от ветра, разгулявшегося в последние дни у побережья, но даже сам морской дьявол не мог бы в тот миг догадаться, что творится в душе у Маньякюра.

Адъютант подошел, как всегда, неслышно. Маньякюр вздрогнул, заметив его, и сморгнул слезу. Бриз продолжал дуть туго и сильно. На Крымский полуостров опускался вечер. Впереди были свидания, дуэли и новые битвы с адовыми легионами.

Пустые свидания и скучные дуэли.

Победы и поражения, которые абсолютно не с кем разделить…

Учтивый адъютант помог надеть парадный камзол, подал фамильную шпагу и поклонился.

Маньякюр жестом отпустил его и с лязгом извлек клинок из ножен. Рассек шпагой воздух и остановил острый кончик в паре сантиметров от носка ботфорта.

— Вот так и ходим всю жизнь, под острием, — сказал морской волк, зная, что никто его не слышит. — Но как же, черт побери, тоскливо ходить под этим острием одному!

И он в сердцах шарахнул шпагу оземь.

Глава 21 Карпатский рок-н-ролл

Погода на северо-западе Румынии не баловала, но и не особенно напрягала. В меру влажно, в меру прохладно. Правда, после того, как Мох поселился в историческом замке, сюда понаехло много репортеров, чтобы взять у него интервью, поэтому в считанные дни экологию подпортили. Повсюду валялись груды мусора, пыхтели выхлопными газами машины, сверкали вспышки фотоаппаратов.

Степан с Куклюмбером расположились за дубовым столом в шумной таверне — единственной в деревушке. Журналист потягивал пиво из пузатой кружки, а Куклюмбер бодро глотал местный «Урсус» прямо из бочонка. Дело у него шло споро, бобер уже порядочно нахрюкался и норовил отпустить язвительную шутку в адрес каждого посетителя. Степан лишь вздыхал время от времени, подперев щеку кулаком. Он устал. В голове вертелась одинокая мысль: интересно, отчего покойный дядя Толя так недолюбливал румын?

Агитация Самурая, Бюргера и Фантика тоже провалилась: копившиеся годами обиды серьезно обозлили друзей. Поэтому Степан решил не тратить время попусту. Они с бобром немного изменили первоначальный маршрут и заехали в родной город журналиста. К счастью, маман Степана была жива и здорова.

Спрятав Куклюмбера на заднее сиденье и строго-настрого наказав не высовываться, он отвез маман в область, где у них был дом, оставшийся от дальних родственников. В окрестностях активности бесов не наблюдалось. Степан помог маман перетащить вещи в сени, поцеловал и сказал, чтобы она дожидалась его здесь. Та лишь смахнула слезы и нервно потерла руки, глядя, как возмужавший сын выходит из сеней.

За пару дней журналист с бобром добрались до Румынии на заляпанном грязью «хаммере», отпустили водилу с напутствием вернуться к Киборгу и передать паршивые новости о невозможности склеить осколки Братства.

Сами остановились в таверне, чтобы перевести дух.

До запланированной встречи с тетей Эммой оставалось несколько часов. Степан водил пальцем по прохладному стеклу кружки, стараясь повторять траекторию пузырьков, весело бегущих из янтарной глубины на пенную поверхность. Изредка он делал глоток и бросал в рот очищенную фисташку.

Между тем, жизнь в таверне била ключом.

Кто-то дрался, разбивая табуретки и разрывая гобелены. Кто-то громко читал стихи о любви к пышногрудым румынкам. Женщины легкого поведения играли в домино на местную валюту. Лохматый русский мужик за крайним столом ежеминутно бил себя кулаком в грудь, уверяя окружающих, что он — сантехник. После каждого такого заявления мужик требовал еще «сто пятьдесят».