Браво, Аракс!

Это стремительно бросился на защиту брата Аракс и что есть силы вцепился зубами и когтями в лодыжку обидчика.

Дрессировщица и помощники с трудом оторвали львёнка. В слепой ярости он продолжал царапаться и кусаться.

- Нет, пора ехать домой, пока живой, — промолвил дагестанец, разглядывая разорванную штанину. — На своих бросается, на крёстного… Совсем спятил!

- Сейчас пойдём, — сказала Бугримова. — Только выметем сор. И оставим миску с молоком. Это очень важно.

- Почему?

- Чтобы хорошо работал желудок. Малыши сидели в тесной клетке, мало двигались. Здесь новая обстановка. Оба травмированы, взвинчены. Словом, психика животных нарушена. Я сама прежде не знала об этом и однажды потеряла львят. Ведь ни у какого Брема, к сожалению, таких сведений нет… Да и не всегда он прав, Брем…

Львята не стали есть в присутствии людей, сидели рядом, оскалив зубы, готовые к обороне.

- Ничего, — сказала Бугримова, — день ещё большой. Оставим их одних. Пусть осваиваются.

К вечеру молоко было выпито.

- Порядок, Арина Миколавна! — обрадовался Павел Игнатов.

Но Бугримова ничего не ответила. Она внимательно разглядывала Аракса.

Ночь в вольере львята провели более или менее спокойно.

Наутро дрессировщица заметила, что молоко пьёт только Самур.

- Так я и предполагала. И вчера он один всё молоко выдул! У Аракса не работает желудок. Подождём ещё немного, потом примем меры.

Прошёл день.

Львята уже не пугались людей, как прежде. Всё еще держась рядом, они играли и бегали по вольеру.

Однако стоило кому-нибудь подойти поближе к решётке, как малыши прекращали игру и, припав к полу, начинали гневно шипеть.

Аракс не притронулся ни к сырым яйцам, ни к молоку, ни к мясу, обильно политому рыбьим жиром. А сахарной косточкой только поиграл немного, а глодать не стал.

- Готовьте подсолнечное масло, воду, — решительно сказала дрессировщица, натягивая на руки резиновые перчатки. — Будем ставить клизму. Кстати, ребята, и решётку приготовьте!

- Зачем? — спросил Игнатов.

- А ты что, Паша, хочешь, чтобы и на тебе Самур штаны разорвал? Или ещё кого-нибудь за ногу тяпнул? Посидят немного в разлуке, ничего не случится.

Львят разогнали друг от друга и перегородили решёткой. Малыши заметались в отчаянии.

- Потерпите немного, детки в клетке, — сказала Бугримова. — Не убивайтесь так. Жалко мне вас, да ничего не попишешь! Без этой процедуры помрёт Аракс. Такой случай у меня уже был, знаю!

Бугримова и помощники вошли к Араксу с большим куском плотного брезента, накинули его на львёнка. Он взревел, стал барахтаться, кувыркаться.

За перегородкой ещё сильнее бесновался Самур.

- Держите Аракса покрепче, — приказала помощникам Бугримова. — Так… Минуточку… Готово! Ну вот, теперь всё отлично!

Аракс перестал барахтаться, затих.

- Ну как он там? Разворачивайте. Только осторожно! Может броситься!

Но Аракс ни на кого броситься не мог. Он лежал без движения. Глаза его остекленели.

- Господи! Что я наделала! — Бугримова пришла в ужас. — Мёртвое животное! Боже мой! Такой удачный львёнок, смелый, красивый, хороший, куда лучше того, и вот такое несчастье!

- Что с ним? — спросил кто-то.

- Очевидно, шок. Нервный шок… Паралич сердца… Воды! Скорей воды!..

На Аракса побрызгали водой. Пасть приоткрыли деревянной палочкой, влили в неё воду. Бугримова легонько потрясла львёнка.

- Очнись, маленький, очнись!

Но Аракс по-прежнему не шевелился, не приходил в себя. Из его пасти вытекала вода.

В отчаянии дрессировщица опустилась на колени, приложила ухо к груди львёнка. На конюшне воцарилась тишина. Даже Самур на миг умолк, будто почувствовал, что мешает.

- Бьётся сердце! Бьётся! — радостно сообщила Бугримова. — У него просто обморок! Перенервничал. Вот ведь кисейная барышня!.. — Дрессировщица быстро поднялась с колен. — А ну-ка мигом все отсюда!

По её приказу помощники убрали решётчатую перегородку. Самур со всех лап бросился к брату, ткнулся в него носом, растерянно отскочил, снова подбежал, обнюхал, а затем, дрожа от волнения, стал вылизывать его морду, шею, спину, жалобно порыкивая.

- Так, так! Работай, Самур, работай!

Аракс зашевелился, глазки его заморгали. Он вскочил, ничего не соображая, начал трясти головой, будто желая сбросить какой-то груз, затем неожиданно присел, поднял хвост, оглянулся… и застыл в изумлении.

- Всё… порядок, — облегчённо вздохнув, сказала дрессировщица, сбрасывая перчатки. — Ну как себя чувствуешь, а, курносый нос? Полегче тебе стало? Что молчишь?

Аракс зарычал. Все расхохотались.

- Вот теперь уверена, поест с удовольствием!