Бравые казаки Часть II "Людас"

   - Хватит грустить. Айда во двор танцевать. А ну, заиграйте нам веселую.

   Гости дружно повалили на улицу, где уже вовсю старались музыканты. Не успел Игнат выйти во двор, как к нему подбежала Леся, и потащила его за руку в середину танцующих.

   - А што, пан полковник танцует так же хорошо, как и поет?- игриво спросила Голованя девушка, кокетливо поглядывая на него.

   - Ох, дивчина,- ответил Игнат, покачав головой, и весело пустился в пляс.

   Леся не отводила взгляда от Голованя, сверкая бесовскими огоньками из своих глаз. Гости закружились в вихре задорного украинского танца. Плясали все, и стар, и млад. При этом выкрикивали танцевальные приговорки:

Ой, пускай меня поднимут и три раза бросят.

Буду, буду танцевать, пока ноги носят.

   Леся взяла Игната за руку и, увлекая за собой, вывела из круга танцующих. Оказавшись далеко от веселящихся гостей, она остановилась и спросила:

   - Пан, полковник, пойдемте, погуляем?

   - Что ты меня все полковником называешь? Меня зовут Игнат. Или ты не знаешь?

   - Знаю. Я все про Вас знаю. Еще когда девчонкой была, всегда бегала смотреть на Вас, когда Вы к родителям приезжали на побывку. Только Вы меня не замечали.

   - Или сейчас же перестанешь мне "выкать" и станешь называть по имени, или гулять не идем.

   Леся подошла вплотную к Голованю, прижалась всем телом, поднялась на носочки и поцеловала его в уста. Игнат почувствовал мягкое, влажное прикосновение её губ, и ответил на поцелуй. От волос девушки пахло пьянящим ароматом луговых трав. Казак обнял её за плечи, и они направились в вишневый сад, расположенный возле реки. Месяц, нескромно подглядывая сквозь листья деревьев за Игнатом и Лесей, оказался невольным свидетелем внезапно возникшей любви.

8.Загадочные убийства

   Инга проснулась рано. После смерти мужа, она считалась хозяйкой поместья. Хлопот было много, и вставать приходилось засветло, и надо сказать, что она управлялась со всем успешно. Селяне сразу почувствовали крепкую, деловую хватку панны, и стали относиться к ней с уважением. К панне Кульбас обращались за помощью и за реше­нием спорных вопросов, когда такие возникали.

   Девушка сидела в кресле и обсуждала вопросы по уборке урожая с двумя казаками, стоявшими перед ней. В комнату заглянула горничная и сказала:

   - Прошу прощения, панна, но с Вами хотят поговорить отец Евсей и церковный староста.

   Инга была знакома с этими людьми. Они присутствовали гостями на свадебном пиру, и Кульбас представлял их ей. Дьяка она несколько раз видела в церкви.

   - Пусть войдут,- ответила панна, и, обращаясь к стоявшим казакам, добавила.- Мне надо, чтобы убрали всю пшеницу вовремя, тогда заплачу, как договаривались. Если ос­танется неубранной хоть маленькая часть поля, то и половины не получите. Все, разговор окончен.

   Казаки надели шапки, и вышли из комнаты. Входивший в это время дьяк, услышав последние слова Инги, подумал:

   "Да, крута панна. У такой не забалуешь. Покойный полковник и то мягче был".

   Девушка, посмотрев на отца Евсея и старосту, сказала:

   - Прошу присаживаться, панове. Что Вас привело ко мне в такую рань?

   - Дело у нас необычное. Не знаю, как и начать? Пусть лучше пан Прищепа объяснит,- замешкался дьяк.

   Староста глянул на священника, и в голове у него промелькнула мысль:

   "Вот так всегда, когда деньги у полковника на содержание церкви брать, я не нужен. А когда щекотливые вопросы решать, сразу обо мне вспоминает". А вслух прогово­рил:

   - Так, как Вы, Ваша Милость, после гибели полковника стали главной у нас в селе, то Вам и решать такие вопросы.

   - Да какие вопросы?- Инга начала терять терпение.- Говорите яснее.

   - Ну, что же, можно и яснее,- продолжал староста.- Вчера нашли мертвого хлопца у реки.

   - Да, да, я слышала об этой беде. Бабы на кухне шептались. Говорят, ему не было и шестнадцати лет. Большое горе для родителей. А чем же я могу помочь? Здесь нужен окружной судья или атаман, какой.

   - Да, где же его сейчас найдешь атамана-то. Все же на Сичь подались. А окружной судья наш, только и горазд, горилку хлестать, да взятки брать за всякие там сомнитель­ные решения. Где ему душегуба поймать. Он и курицу у себя в сарае не словит, не то, что убийцу. Мы полковнику жаловались на него. Он хотел с ним разобраться, да вот не успел.

   - А почему вы решили, что хлопца убили?- спросила Инга.

   - В том, то и дело. Нашли его в таком виде, что при Вашей милости, и говорить неудобно. Ну, да делать нечего. Лежал парень на берегу реки совершенно голый. Одежду его потом в другом месте обнаружили. А на груди, спине и шее у него страшные раны, такие, как будто его кто-то поцарапал и покусал, весь в крови был.

   - Да, странное дело,- рассуждала вслух панна,- если бы зверь какой-то на него напал, то почему же он голый был? Если парень хотел искупаться, то зачем разделся не воз­ле реки. А следов там звериных не было рядом с ним?

   - Нет, не было. Так, как он был ранен, то следов там должно было бы быть много. Я бы точно заметил. И еще одно странное обстоятельство. Недалеко от нашего села есть хутор. Так вот, два дня назад, там тоже нашли мертвого парня, точь в точь, как и у нас.