Бразилия. Полная история страны

Командование решающей кампанией губернатор Пернамбуку Жуан да Кунья Суто-Майор поручил опытному бандейро Домингошу Хорхе Велью и генерал-капитану Бернарду Виейра де Мело. Сотрудничество опытного офицера и человека, хорошо знакомого с местностью и досконально изучившего повадки беглых рабов, обещало предприятию успех. Солдат усилили ополченцами, набранными из колонистов и индейцев, вдобавок Велью привлек к участию в походе на Пальмарис большое количество бандейрос, которым Жуан да Кунья разрешил оставлять у себя всю добычу и пообещал распределить между ними земли, освобожденные от беглых рабов. Общая численность губернаторского войска превышала шесть тысяч человек.

На сей раз поход оказался успешным – в начале 1694 года португальцам удалось взять пальмарийскую столицу Черка-ду-Макако, расположенную на горе Серра-да-Баррига.[36] Раненому Зумби удалось бежать, но ноябре следующего года, благодаря предательству одного из тех, кому он доверился, его поймали и обезглавили. Голова Зумби, по обычаям того времени, была выставлена на шесте на центральной и единственной площади города Ресифи, в назидание всем рабам. В наши дни бюст Зумби можно увидеть в Бразилиа, а день его смерти, 20 ноября, отмечается как День самосознания темнокожих.

После падения Черка-ду-Макако разрозненные отряды пальмарийцев в течение некоторого времени продолжали сопротивление, но игра уже была проиграна – в конечном счете все «партизаны» были уничтожены, а Пальмарис разрушен до основания. Кое-каким отдаленным киломбу удалось избежать разрушения, но о возрождении централизованного государства беглых рабов не могло быть и речи. «Спешу довести до сведения Вашего величества о славной победе над Палмарисом, которая, по своему значению, может сравниться, по меньшей мере, с изгнанием голландцев», – писал королю Педру Второму генерал-губернатор Антониу Луис Коутиньо да Камара в феврале 1694 года.

Отношение современных историков к личности Зумби двойственное. С одной стороны, он считается героем, который отдал жизнь в борьбе за свободу угнетенных. С другой стороны (да простят автора его снисходительные читатели), Зумби дважды в жизни совершил предательство. Сначала он убежал от священника, который его вырастил и воспитал, а заодно и отверг Бога, будучи крещеным. Бежав из Черка-ду-Макако, Зумби скрывался, не принимая участия в борьбе, которую продолжали его соратники, а ведь он мог сплотить всех вокруг себя и мало ли чего они могли бы достичь, если бы действовали сообща, например – могли бы уйти далеко на запад. Но это так, мысли вслух, не более того.

Бытует мнение, будто капоэйра[37] родилась в Пальмарисе, но на самом деле этому нет никаких подтверждений. Во всех документах, содержащих информацию о государстве беглых рабов, говорится, что они были вооружены копьями и луками, а также огнестрельным оружием, купленным или захваченным у португальцев. Ни о какой пальмарийской технике рукопашного боя нигде не сказано, а уж такую диковину авторы не преминули бы отметить. Да и зачем пальмарийцам понадобилось бы разрабатывать сложную технику рукопашного боя, ведь им никто не мешал иметь оружие? Нет, капоэйра сформировалась много позже – в конце XVIII века, пройдя сложный путь от развлечения, призванного скрасить досуг, до боевого искусства. Корнями она уходит в ритуальные танцы и игры африканцев, но сама по себе является типично бразильским явлением. Как «неосязаемое культурное наследие» бразильцев, капоэйра находится под защитой ЮНЕСКО[38], но вряд ли она в этой защите нуждается, поскольку защищена любовью двухсот двадцати миллионов бразильцев – разве этого мало?

Глава шестая Зарождение стремления к независимости

Начало борьбы бразильцев за независимость от португальской короны принято отсчитывать от 1789 года, когда в Минас-Жерайсе[39] был раскрыт заговор инконфидентов[40], но на самом деле все началось гораздо раньше – в шестидесятых годах XVII века, когда в Рио-де-Жанейро и Ресифи, независимо друг от друга, вспыхнули восстания, вызванные недовольством действиями португальских колониальных властей. Чиновники вели себя как им вздумается, всячески злоупотребляя своей властью, а найти на них управу было невозможно из-за крепкой корпоративной спайки – при любых обстоятельствах вышестоящие защищали нижестоящих. Доведенные до отчаяния жители нападали на резиденции местных правителей, отстраняли их и пытались установить свою, справедливую власть. В обоих случаях эти попытки провалились, поскольку восставшие не могли долго противостоять правительственным войскам и не имели четкой программы действий. Но, тем не менее, семена недовольства были брошены в почву.

По-хорошему, и генерал-губернаторам, и короне нужно было сделать выводы из случившегося, но верховная власть считала себя правой во всем, воспринимая любую критику в свой адрес как государственную измену. До поры до времени такая жесткая политика была эффективной, но, как известно, пружину нельзя сжимать бесконечно, рано или поздно она «выстрелит».