Брэдбери

Позже Норман Корвин утверждал, что книжный текст «Иллы», прочитанный им впоследствии, ничем (даже в деталях) не отличался от версии, рассказанной ему автором в ресторане.

Он запомнил древнее неподвижное марсианское море и оцепенелые от жары винные деревья во дворе. Запомнил некоего мистера К, читавшего толстую металлическую книгу; при этом он перебирал пальцами выпуклые иероглифы, точно струны арфы. Запомнил, как пела книга под пальцами мистера К, вызывая в памяти те времена, «…когда море алым туманом застилало берега, и древние шли на битву, вооруженные роями металлических шершней и электрических пауков…»

Корвин хорошо всё это запомнил.

И оцепенелые от жары винные деревья.

И электрических пауков, и неподвижное древнее море.

И то, что у настоящей марсианки Иллы кожа была смуглая, а глаза цвета червонного золота. И то, что в ее странных снах опускался с небес непохожий на марсиан высокий мужчина, — очень высокий, не меньше шести футов росту, ну, прямо нелепость, какой он был большой, таких великанов на Марсе никогда не видывали! И были у него черные волосы! Кто поверит? И белая кожа. Еще нелепее! И он опускался с небес в круглой металлической машине, которая сверкала на солнце, как подброшенная в воздух монета.

Черные волосы, голубые глаза, металлическая машина!

Чудеса в рассказе Брэдбери следовали одно за другим. На прохладном песке, например, ожидали Иллу огненные птицы. Плескался белый балдахин, привязанный к огненным птицам зелеными лентами.

«Илла легла под белый балдахин, и по приказу ее мужа пылающие птицы взметнулись к темному небу. Мелькали внизу древние мертвые города и такие же древние каналы…»

«Вот и пишите про своих марсиан!» — воскликнул Корвин.

2

О загадочном Марсе в начале XX века говорили и писали много.

Конечно, Рей с детства знал знаменитую книгу Персиваля Ловелла (1855-1916) — «Марс и жизнь на нем».

Бизнесмен, востоковед, дипломат, математик — Персиваль Ловелл прежде всего прославился сенсационными астрономическими работами. Почетный член Американской академии искусств и наук, Британского общества востоковедов, Французского астрономического общества, а также астрономических обществ США, Бельгии, Германии и Мексики, Ловелл был удостоен медали Жансена (Франция, 1904) и не менее престижной золотой медали Астрономического общества Мексики (1908) — обе за исследования планеты Марс.

«Рассмотренные наблюдения, — уверенно писал Ловелл, — приводят нас не только к тому заключению, что Марс в настоящий момент населен, но и к дальнейшему выводу, что эти обитатели стоят на таком уровне, что с ними пора познакомиться. Удастся ли нам вступить с марсианами в тесное знакомство, пока что остается вопросом, для решения которого наука в настоящее время не располагает данными. Впрочем, сейчас важнее сам факт, что марсиане существуют, — особенно интересный потому, что марсиане, наверное, стоят впереди нас на пути эволюции. Конечно, существование таких марсиан лишает нас исключительного, самодовлеющего положения в Солнечной системе; но ведь в свое время то же самое по отношению к земному шару система Коперника проделала с системой Птолемея, и ничего, мир выдержал…»40

Прекрасно знал Брэдбери и сенсационные работы Джованни Вирджинио Скиапарелли (1835-1910) — итальянского астронома (кстати, в 1859-1860 годах он работал в России в Пулковской обсерватории), впервые увидевшего в телескоп во время великого противостояния Земли и Марса в начале сентября 1877 года некие странные линии на поверхности красной планеты. Темные пятна на Марсе Скиапарелли по традиции назвал морями и заливами, а вот соединяющие их тонкие прямые линии — каналами. Конечно, Скиапарелли понимал, что Марс, скорее всего, сухая планета, но некоторые энтузиасты восприняли употребленный им термин canali всерьез, решив, что речь идет именно об искусственных сооружениях.

А кто мог заниматься ирригацией Марса?

Ну конечно же некие разумные существа, бережно собирающие воду, образующуюся при таянии полярных шапок Марса…

«Однако жизнь на красной планете, — писал Персиваль Ловелл в своей знаменитой книге, — наводит нас на размышления и более грустного характера: видимо, она, эта жизнь, скоро, по крайней мере с космической точки зрения, отойдет в вечность. Нашим поздним потомкам уже не придется истолковывать ее тайны. Она исчезнет без всякой надежды на возможность ее воссоздания в будущем. Процессы, приведшие планету к теперешнему состоянию, будут развиваться и впредь — до рокового конца, пока не погаснет последняя искра жизни на Марсе. Высыхание планеты будет продолжаться, пока, наконец, поверхность ее перестанет питать, поддерживать жизнь. Когда потухнет последняя искра, планета превратится в мертвый шар, летящий в пространстве, и ее эволюция будет завершена…»