Брегет хозяина Одессы

– Боюсь, что моя мечта не сбудется. Как он встретит меня после стольких лет разлуки? Понимаешь, если он не пытался меня найти и узнать, как мы – нет, не живем, выживаем – с матерью, значит, совсем вычеркнул меня из жизни. Я боюсь его замешательства, стеснения… Он наверняка женат и имеет детей. Я боюсь его неловкости перед женой и ее осуждающего взгляда. Пусть наша встреча так и останется в моих мечтах – если он сам не захочет воплотить ее в реальность.

– Фантазерка! – усмехнулся он. – А если твой папа думает почти так же? Например, как встретит взрослая девушка человека, который бросил ее, больную? А вообще, по-моему, не нужно ни о чем думать. Хочется тебе найти отца – ищи. Видишь ли, сегодня, на горе, я многое понял. И прежде всего, каким был эгоистом. Отец искал со мной встречи, мать об этом не говорила – ее можно понять. И вот встреча состоялась, а, впрочем, могла и не состояться: я поступил не как адвокат, а как прокурор: заранее вынес ему приговор, который не подлежал обжалованию, без смягчающих обстоятельств. Теперь я не могу найти себе места, вспоминая об этом.

– Но ты хочешь найти его убийцу, – тонко заметила девушка. – Значит, что-то теплое в тебе шевельнулось еще раньше.

Он покачал головой:

– Да, сожаление было, но и только. Иногда мне кажется, если быть честным с самим собой, я просто хотел снять с себя обвинение в его убийстве – не более того.

– Ладно, – сказала она примиряюще. – Ты раскаялся – зачем мучить себя теперь? Ты взглянул на себя со стороны, понял свои ошибки и стараешься исправиться. Давай не будем о прошлых грехах. Поверь, их хватает у каждого, но далеко не у каждого находится мужество в них признаться. В основном винят кого ни попадя, дескать, сами белые и пушистые. А знаешь, – Рита вдруг сменила тему, – мне очень хочется есть. Многие геокешеры говорили, что после посещения таких мест хочется есть и спать. В сон меня пока не клонит, но полбарана я бы съела.

– Заметано, – улыбнулся Сергей, надевая антибликовые очки. Они немного повернули, и солнце светило прямо в глаза. – Смотри, кажется придорожное кафе. Остановимся?

Рита с радостью кивнула.

Глава 25

Одесса, 1965

Чутье не обмануло следователя. Ганин позвонил ровно в полночь и взволнованно сообщил, что преступник находился в своей квартире еще до того, как к нему выехали милиционеры. К сожалению, они не знали, был ли он в одиночестве, и теперь, с горечью констатировал капитан, придется ждать утра, чтобы спокойно взять его. Брать такого матерого уголовника в квартире было опасно. Если, кроме него, там был еще кто-то, этот кто-то может стать щитом, загораживаясь которым Фисун прорвет укрепление оперативников. Георгий запросто мог притащить домой обычных одесских пьяниц, каких-нибудь грузчиков из порта, а потом взять их в заложники. Впрочем, когда такой, как Фисун, спасает свою жизнь, то возьмет в заложники кого угодно – хотя бы соседку по лестничной клетке, случайно оказавшуюся рядом.

Быстро собравшись, Геннадий кинулся к дому Фисуна. В проходной арке он наткнулся на огромного Тараса, спокойно жующего яблоко.

– Це хто? Ты? – буркнул он.

– Я, – кивнул Беспальцев. – Пришел-таки?

– Таки да, – по-одесски ответил оперативник и рыгнул. – Сидим тут под дождичком, продрогли уже, и жрать страсть как хочется (Беспальцев удивился, что Тарас уже не вставлял украинские слова). – Остается надеяться, что он не будет дрыхнуть целый день и покажется хотя бы в восемь.

– Надежда умирает последней, – печально заметил Геннадий и пожал руку подошедшему Ганину, капли дождя на лице которого напоминали слезы.