Брегет хозяина Одессы

Беспальцев подышал на руки, стараясь их согреть, и с тоской посмотрел на потемневшие окна. Двор погрузился в спячку… Ах, как хотелось свалиться в теплую постель и, укрывшись одеялом, заснуть под завывание ветра и легкий шелест дождя! Однако тишину внезапно нарушил шум мотора, кромешную темень прорезал свет фар, и старый-престарый зеленый «Запорожец» с трудом въехал во двор, словно непрошеный гость вторгся в чужое пространство. Геннадий увидел, как с переднего сиденья не вышел, а вывалился пьяный в доску гражданин и, сделав что-то вроде прощального жеста водителю, поплелся по лестнице наверх. Над дверью второго этажа зажглась тусклая лампочка – видимо, гражданина ждали, – лязгнул засов открываемой двери, и визгливый голос несчастной жены хронического выпивохи врезал по барабанным перепонкам:

– Опять наклюкался, черт тебя дери!

– Млчи, женщна, – пьяница говорил с трудом. – Луче встречай хозяйна как следует.

В ответ супруга заорала еще громче, втолкнула своего непутевого муженька в квартиру и захлопнула дверь так, что, казалось, весь дом содрогнулся от грохота.

Геннадий взглянул на Виталия, и оба улыбнулись.

– Странные существа – женщины, – заметил капитан. – Вот такие мужики им сокращают жизнь. Я не удивлюсь, если он, когда потрезвее, ее и поколачивает.

– Но заявление на него она напишет только через наш труп, – усмехнулся Беспальцев. – Мне все знакомо.

Они посмотрели на окно второго этажа. Из квартиры пьяного гражданина не доносились звуки брани, а вскоре погас свет, возвестивший о том, что уставший хозяин прилег отдохнуть, а хозяйка решила последовать его примеру.

– Чаю горячего хочется, – пожаловался Ганин и потер глаза, как бы отгоняя сон.

– Вот схватим Фисуна… – мечтательно проговорил Беспальцев, – и тогда ты поведешь меня в ресторан.

– Что это я? – обиделся Ганин. – Я тебе помогаю, поэтому ты мне обязан, если не жизнью, то обедом в ресторане уж точно.

– Ладно, – смирился майор. – Угощу, куда мне деваться. Только помогите поймать Фисуна.

– Считай, он у нас в руках, – Ганин взглянул на часы на старом кожаном ремешке, обхватывавшем его запястье, – смотри-ка, уже три. Интересно, сколько еще нам тут торчать?

* * *