Брекен и Ребекка

Еще находясь под землей, он почуял исходивший от коров характерный запах, а затем увидел, как над ним на фоне синего неба колышутся их черно-белые бока, услышал, как они с хрустом щиплют травку и громко пережевывают ее, а к этим звукам примешивается шарканье и глухое постукивание копыт, образуя тот самый гул, который разносился по туннелям. Во всем этом ощущалась легкая печаль, и ни малейшей угрозы. «Коровы, будь они неладны!»

Лес находился далеко, и Меккинсу не удалось разглядеть, что в нем творится, но солнце уже стояло довольно-таки высоко, и лучи его струились на западную кромку леса, тянувшуюся вдоль края лугов, словно волнистая кайма, а еще выше — светящаяся бледно-голубая дымка, из которой, лениво помахивая крыльями, выпархивали на яркий свет и устремлялись в луга птицы, в основном лесные голуби и сороки. У выхода из туннеля, возле которого стоял Меккинс, на земле лежала затейливая тень, отбрасываемая молодыми кустиками чертополоха, на которых еще не успели затвердеть колючки.

Он поведет их к Камню, ведь сегодня Летнее Солнцестояние. Дождавшись наступления сумерек, они начнут пробираться к лесу, где растут высокие буковые деревья, скрываясь в тени под шуршащей листвой, а когда свет ненадолго угаснет, выйдут к Камню. Он пребывал в волнении и тревоге, но его вера в Камень была велика как никогда прежде.

Броум подошел к Меккинсу, повел головой, принюхиваясь к воздуху, и сказал:

— Луговые кроты всегда радуются таким дням, как сегодняшний, когда малыши могут вдоволь порезвиться, а взрослым уже спозаранку удается найти еду и все остальное время можно просто поболтаться и побездельничать!

— В этом мы от вас не отличаемся, — ответил Меккинс. — Что луговые кроты, что лесные — разницы, в сущности, нет никакой.

Он поделился с Броумом своими планами, тот кивнул, зная, что уговорить луговых кротов отправиться прямо сейчас вместе с Меккинсом в Данктонский Лес будет нелегко. Однако Броум решил, что не отступится, даже если ему всю дорогу придется подгонять их пинками. И вдобавок разве не к этому они стремились? Вот он, желанный доступ к Камню. Увидев его, они все поймут, так же как в свое время понял он сам.

❦

Когда теплый день едва заметно начал клониться к вечеру, предвещая наступление Самой Короткой Ночи, Ребекка потихоньку обошла всех самок и кротышей, гнавших в заброшенном туннеле, который она подыскала им в качестве временного укрытия.

Кротихи дремали, то и дело встревоженно поглядывая на приткнувшихся к ним детишек. Некоторые из кротышей улеглись спать отдельно, вытянув нос вперед и раскинув лапы, ведь они уже подросли и стали взрослыми, хоть и молодыми кротами. Проходя мимо них, Ребекка заметила, что они смотрят на нее с молчаливой озабоченностью, словно проверяя, уверена ли она в том, что ведет их куда надо, и может ли она ручаться за их безопасность. Она почувствовала, что, несмотря на все их напускное спокойствие, в любой момент может вспыхнуть паника, а тогда все они погибнут. Поэтому она старалась держаться как ни в чем не бывало, двигаясь с намеренной неспешностью. Хотя каждая секунда тянулась для нее больше часа, порой она останавливалась, чтобы перемолвиться с кем-нибудь несколькими словами или заставить кого-то из кротят перебраться в глубь туннеля, подальше от основного хода.

Ей не хотелось покидать этот туннель. Ну выберутся они к Камню, а дальше что? Ей представилось, будто она ведет их к краю пропасти, не зная иного пути, чтобы спасти их, но ведь крыльев-то у них нет.

А боевики все рыскали по округе. Немного раньше она столкнулась с одним из них — он явно спешил в Бэрроу-Вэйл. Самки и кротыши замерли, припав к земле, а боевик спросил Ребекку, как она тут оказалась. Она солгала, сказав, что живет в Истсайде.

— Ладно, возвращайся к себе, — скомандовал он, — правила тебе известны. Скажи спасибо, что мне некогда, а не то ты бы у меня сейчас получила!

Заслышав его громкий резкий голос, кротыши из Болотного Края задрожали, а их матери умоляюще посмотрели на них, боясь, как бы они себя не выдали.

Когда сгустились сумерки, Ребекка вывела их на склон. Массивные серые стволы буков уходили вверх, вздымаясь в небо, последние лучи солнца постепенно угасали, освещая листву на верхушках деревьев, и розовые и зеленые пятна таяли, сливаясь в шуршащую серую массу, которая вскоре станет черной. Ближе к поверхности земли большие ветви, отходившие от основного ствола, замерли неподвижно, клонясь к земле, и с наступлением темноты листья на них приобретали все более светло-зеленый цвет, в то время как листья на верхних ветвях делались все темней и темней.