Брекен и Ребекка

Брекен умолк, он не хуже Босвелла понял, что ее упрек продиктован любовью, и не сумел скрыть своей печали. Он отбросил всякое притворство и посмотрел прямо в глаза Ребекке, и она не отвела взгляда. Они на мгновение застыли. Ребекке запомнился этот его взгляд с того самого сентябрьского дня, когда они повстречались во время ливня и Брекен впервые назвал ей свое имя. Тогда он поспешил сбежать и теперь проделал то же самое, торопливо пробормотав пару слов на прощание. Ребекка продолжала стоять на месте, и лишь ласковое прикосновение Босвелла к ее плечу немного смягчило для нее горечь потери. Ребекка подумала, что так или иначе виной всему она сама, ведь, вероятно, она сделала не все, что было в ее силах. Подобное ощущение, от которого сжималось сердце, возникало у нее всякий раз, когда она вспоминала о Мандрейке. И тут на нее вновь нахлынули мысли об отце, которого она так сильно любила, и она опять принялась гадать, почему Брекен не услышал его криков.

Глава девятая

Наступила третья неделя августа, Стоункроп пришел из Луговой системы к. Брекену. Разговор между ними состоялся в норах старейшин в присутствии Босвелла и нескольких кротов из Данктона.

— Наша жизнь крайне осложнилась из-за засухи, Брекен, — сказал Стоункроп. — Видимо, в лесу положение лучше, и вы не заметили, что мы в лугах на грани гибели. Трава засохла и пожелтела, почва потрескалась и стала такой твердой, что кротыши, покинувшие материнские норы, не могут выкопать свои собственные, им приходится жить на поверхности земли в тех немногих местах, где еще осталась высокая трава. Многие стали добычей сов и пустельг. Те, что посильней, ведут борьбу за территории, принадлежащие взрослым кротам, в системе постоянно возникают драки, а дерутся теперь насмерть. Пищи стало мало, и кроты, обнаружившие место, где водятся черви, держат это в секрете от других и убивают тех, кому удается проникнуть в их тайну. Обитатели системы стали относиться друг к другу подозрительно и с недоверием.

— А что мы можем поделать? — холодно спросил Брекен. — У нас тоже плохо с едой, и, насколько мне известно, положение становится все хуже.

Он посмотрел на данктонцев, ожидая, что те подтвердит его слова. Они закивали, а Босвелл подумал про себя: недостаток пищи всегда служит причиной раздоров между соседствующими системами и внутри каждой из них. Ему доводилось слышать об этом, но он впервые столкнулся с этим вплотную.

Брекен бросил на Стоункропа взгляд, в котором не было и тени сочувствия. В его обязанности входит забота о жителях родной системы, и, если Стоункроп рассчитывает на то, что луговые кроты смогут перебраться в Данктон, где легче обеспечить себе пропитание — а судя по всему, он именно к этому и клонит, — придется ему воспрепятствовать и в случае необходимости применить силу.

— Мой предшественник Броум, который помог обитателям вашей системы избавиться от Руна — не говоря уже о Мандрейке, — полагал, что луговым кротам должен быть открыт свободный доступ к Камню, — сказал Стоункроп.

— Так он и открыт, — раздраженно бросил Брекен. Он не любил, когда ему напоминали о Броуме, Руне и Мандрейке, а слышать о них от Стоункропа было и вовсе неприятно. Все это, как и многое другое, миновало и навсегда осталось в прошлом.

— Кто-нибудь из кротов живет сейчас в Древней Системе? — неожиданно спросил Стоункроп.

Услышав этот вопрос, Брекен, сохраняя бесстрастное выражение, принялся раздумывать над тем, как бы получше ответить, отлично понимая, с какой целью он задан. Он не хотел, чтобы луговые кроты поселились в Древней Системе, подобная мысль показалась ему святотатством. Святотатство? Брекен подумал про себя, что это неожиданное для его лексикона слово. Да ладно, чего там, он просто не хочет, чтобы кто-либо из кротов жил в Древней Системе.

— Если ты полагаешь, что луговые кроты могли бы перебраться в Древнюю Систему, раз никто из данктонцев сейчас в ней не живет... — Он едва было не сказал, что Стоункропу лучше раз и навсегда забыть об этой мысли, но решил, что делать этого не стоит.

За время, которое он провел, управляя Данктоном, Брекен успел заметить, что порой куда удобнее дать уклончивый ответ, нежели прямой и решительный. Поэтому он слегка замялся, а затем неубедительно пробормотал:

— Тогда... тогда нам с данктонцами надо будет хорошенько обсудить этот вопрос. Уверяю тебя, Стоункроп, мы постараемся все уладить самым наилучшим образом.

Но Стоункропу показалась неприятной увертливость, появившаяся в манере Брекена, и он не поверил его словам. Странно, ведь раньше разговаривать с Брекеном было так легко. А сейчас он даже ни разу не улыбнулся. И куда подевалась его живость?