Брекен и Ребекка

Центральная полоса на дороге при всей ее относительной безопасности могла бы свести с ума любого — совы то и дело пролетали мимо в обоих направлениях, и окружавший кротов мир превращался в преисподнюю.

И снова Босвелл кинулся вперед, в темноту, когда вокруг ненадолго затих шум, зовя остальных за собой. Брекен и Маллион последовали за ним.

Ни один из них так до конца и не понял, что же случилось затем. Где-то посреди пути Маллион по оплошности повернул голову, встретился взглядом с приближавшейся совой и остолбенел от ужаса, а затем развернулся и встал к ней лицом. Брекен с Босвеллом бежали не оглядываясь и увидели, что происходит, лишь когда пересекли дорогу. Маллион стоял неподвижно, глядя в глаза летящей к нему сове и покорно ожидая смерти. Брекен только ахнул, но Босвелл тут же кинулся на подмогу. Он снова выбежал на дорогу, доковылял до Маллиона и встал между ним и ревущей совой. Он что-то прокричал — Брекен не расслышал его слов, — затем ударил Маллиона, и тот замотал головой, словно пробуждаясь ото сна, а затем повернулся и бросился бежать к краю дороги.

После этого произошли такие страшные события, что они навсегда запечатлелись в памяти Брекена.

Освещенный лучами, струившимися из глаз совы, Босвелл приготовился последовать за Маллионом, но тут в небе возникла призрачная белесоватая тень неясыти. Расставив когти, она метнулась вниз, прямо к Босвеллу, и яркий свет упал на ее взъерошенные перья. Ревущая сова мчалась к ним со страшным грохотом. Неясыть на мгновение зависла над Босвеллом, раскинув в воздухе испещренные полосами тени и света крылья, а затем спикировала вниз. Громкий писк, трепет крыльев — и она вновь взмыла над дорогой, держа в когтях безвольно поникшего Босвелла. Но в это время по дальней полосе дороги пронеслась очередная ревущая сова, и поднятым ее крыльями ветром неясыть отшвырнуло обратно к земле, и она оказалась прямо на пути той ревущей совы, которой удалось парализовать взглядом Маллиона. Громкий шум, глухой удар, писк, в стороны разлетелись перья, и сова умчалась прочь, унося с собой и неясыть, и Босвелла. Тишина. Пустота. Брекен посмотрел на дорогу, на Маллиона — тот ответил ему полным отчаяния взглядом — и снова уставился на дорогу.

— Они пожирают даже себе подобных, — прошептал Маллион.

— Но...— пробормотал потрясенный случившимся Брекен.

Мимо пролетела еще одна ревущая сова. И снова тишина. Босвелл исчез.

Они спрятались среди травы, росшей на краю дороги.

— Надо убираться отсюда,— произнес наконец Маллион. — В какую сторону, он говорил, надо идти?

— На запад, — ответил раздавшийся у них за спиной голос. Это был Босвелл, весь измазанный в крови! — Или вы решили оставить меня тут?

Брекен кинулся к нему, боясь, что ослабевший от ран Босвелл вот-вот рухнет.

— Это кровь неясыти, а не моя, — сказал Босвелл. — Она погибла, когда ревущая сова набросилась на нее, а я уцелел. Сова пролетела и надо мной, но по милости Камня мне удалось избежать ее когтей. Ну что, идем? — Он говорил вполне спокойно, правда, голос у него все же чуть дрожал.

Они пошли следом за Босвеллом, используя траву как прикрытие. Шок, вызванный недавними событиями, был слишком велик, и теперь близость проносящихся мимо ревущих сов уже не казалась им такой пугающей. Когда желтый свет заливал край дороги, они прятались, а затем снова пускались в путь. Вскоре настала глубокая ночь, и совы стали появляться гораздо реже.

И вот наконец траву сменила полоса гравия, затем кроты долго шли вдоль какой-то стены, а когда стена кончилась, они с радостью обнаружили склон насыпи, причем гораздо менее крутой и мокрый, чем противоположный. Кроты спускались вниз, с наслаждением погружаясь в темноту. Завывание ревущих сов все отдалялось, и Брекен впервые в жизни по-настоящему оценил покой и тишину Данктонского Леса.

Босвелл не дал им остановиться сразу и повел их за собой по краю поля, чтобы поскорей уйти подальше от дороги с ревущими совами. Через некоторое время они оказались среди привычных шорохов, запахов, источаемых землей, и тишины, которую лишь изредка нарушали отголоски оставшегося далеко позади шума. Устало загребая лапами, они выкопали себе по норке-времянке, проглотили по паре червячков, а затем улеглись. Закрыв глаза, каждый из них мгновенно погрузился в сон, убаюканный ощущением желанной безопасности.

Глава вторая

Несколько недель кроты пробыли возле поля, к которому вывел их Босвелл. Все они сильно устали, им требовался отдых и нормальное питание, чтобы восстановить подорванные силы; вдобавок февраль еще только-только начался, а вместе с ним и самая тяжелая часть зимы. Оттепель миновала, опять выпал снег, его сменил дождь со снегом, и чередой друг за другом потянулись унылые холодные дни. Ночи казались бесконечно долгими, а хмурые пасмурные дни — слишком короткими.