Брекен и Ребекка

По прошествии недолгого времени они опять почуяли все тот же ужасный запах и на этот раз наткнулись на следы, оставленные загадочной тварью, каждый из которых был размером с половину крота. На земле виднелись отпечатки пятипалой лапы, похожей на собачью, а впереди в снегу тянулась длинная отметина, оставленная когтем. Брекен и Босвелл никогда не встречали существ, расстояние между следами которых было бы таким огромным, да и сами следы были куда больше, чем те, что оставляли за собой крупные лисы или барсуки. Вдобавок тварь эта была очень тяжелой: ступая по снегу, она приминала его до самой земли, в то время как лапы Брекена и Босвелла оставляли на нем лишь едва заметные впадинки. Судя по всему, это были следы пса каких-то чудовищных размеров, ростом чуть ли не до неба.

Из осторожности они решили идти дальше по извилистой тропке и держаться как можно ближе к местам, где рос ковыль и попадались скалы с трещинами, на случай если им вдруг срочно понадобится спрятаться.

Следы, на которые наткнулись Брекен и Босвелл, все не кончались. По ним было понятно, что пес-великан начал двигаться большими прыжками и взобрался на скалу, однако дальнейшее осталось за пределами их видимости. Не догадались они и о происхождении кучек снега, смешанного с обломками сланцевых пластин, местами преграждавших тропу, которые появились на ней потому, что пластины трескались под тяжестью прыгавшего по ним пса и их осколки вместе со снегом сползали вниз.

Пожалуй, пустельга, реющая в небе над унылыми просторами Кумера, смогла бы заметить, что следы, оставленные на краю одной из сланцевых глыб, тянутся дальше, туда, где пахнет овцами, затем спускаются вниз по склону долины, мелькают среди камней и присыпанной снегом травы, а затем сворачивают к той самой тропе, по которой около часа назад прошли Брекен с Босвеллом.

Скорей всего, у пустельги это не вызвало бы сильного интереса, но черная ворона, питающаяся падалью, которая вечно ищет, чем бы поживиться, увидела бы, что существо, которому принадлежали эти следы, сначала заметалось из стороны в сторону, принюхиваясь и роняя слюни на снег, а затем отправилось по следу, оставленному кротами.

Меж тем Брекен и Босвелл начали ощущать усталость. За весь день им ни разу не удалось поесть, а они шли и шли, поднимаясь все выше. Склоны долины становились круче, и тропа свернула влево, огибая отвесный утес, заслонивший от них находившееся внизу озеро, а затем начался тяжелый подъем по правому склону постоянно сужавшейся долины. Внизу показалась речка, и они пожалели, что не последовали совету Келина и не отправились вдоль нее, ведь на ее берегах они смогли бы подкрепиться, но теперь думать об этом было уже поздно: спуск в долину показался им чересчур крутым и скользким, поэтому они отправились по тропе дальше, надеясь, что рано или поздно она пересечется с рекой.

Через некоторое время шум бурлившей воды стал глуше: в этом месте над рекой нависала огромная глыба сланцевых пород. Казалось, даже само небо приобрело темно-серый цвет сланца, вокруг, куда ни кинь взгляд, сплошная чернота, среди которой лишь кое-где белеют пятна снега, как будто в мире не осталось больше красок. Тишину нарушал только шум струившейся далеко внизу реки да звон ручьев, протекавших среди трещин в гулких стенах глубокой долины, в которую впервые за бесконечно долгое время забрались двое кротов.

Опасность таилась повсюду, и сердце у них сжималось от тревоги. Что, если на тропинку повалятся обломки сланца? Что, если их заметят хищные птицы? А где-то неподалеку наверняка бродят хорьки да еще этот чудовищный пес. Никогда прежде за все время долгих странствий у них не бывало так тревожно на душе.

Тропа, пролегавшая по узкой полоске твердой породы, резко пошла вверх, а затем сразу вниз, в окруженную скалами глубокую впадину, куда шумным каскадом обрушивались воды одного из горных ручьев. Брекен с Босвеллом оглянулись назад, потом попытались разглядеть дно впадины, походившей на темный колодец, в который почти не проникал свет. И вот тогда Брекен подумал, что с радостью променял бы душу на возможность увидеть, как солнечные зайчики пляшут на белой гладкой поверхности меловых стен, услышать, как летний данктонский ветерок шелестит среди сухих трав, взглянуть на орхидеи и синие колокольчики, при виде которых у самого печального крота на свете становится легче на душе. Ну что ж, ничего не поделаешь, зато, когда они выберутся из впадины, им наверняка удастся поесть и отдохнуть в безопасном месте!

Они начали спускаться вниз, поскальзываясь на припорошенных снегом пластинах сланца. Вокруг виднелись лишь мокрые безжизненные скалы, а грохот водопада становился все громче и громче. И нигде ни травинки, чей аромат мог бы слегка приободрить путешественников, которые уже поняли, что, пока они не выберутся из впадины, подкрепиться им не удастся.

Когда Брекен с Босвеллом спустились на самое дно, они снова почуяли запах неведомой твари, тот же страшный запах, но теперь он был гораздо сильней, а это означало, что тварь где-то совсем близко.