Брекен и Ребекка

Ей хотелось увидеть его рядом, услышать, как он ласково шепчет, уговаривая ее вернуться в тепло, убеждая ее в том, что все в порядке и совсем неважно, где именно появятся на свет ее кротята. Но что-то никак не давало ей покоя, и она отправилась вверх по склону, двигаясь навстречу истокам реки, в надежде подыскать место получше, где земля окажется более теплой и в норе не будет осколков сланцевых пластин. Что-то гнало ее вперед и вперед, и она принялась разговаривать вслух, обращаясь к своим кротятам, пытаясь убедить их в том, что ждать уже осталось совсем недолго, и она очень любит их, и им нечего бояться, хотя ей самой… да, ей самой, пожалуй, страшновато.

— Брекен, найди меня, найди меня, — твердила она, поднимаясь в темноте все выше и выше по склонам в поисках подходящего места. Дул пронизывающий ветер, но Ребекка не чувствовала этого, наоборот, она вдруг ощутила прилив сил, и ей стало жарко. С каждой минутой она оказывалась все дальше и дальше от безопасной норы.

И когда в воздухе появились первые снежинки, плясавшие на ветру, Ребекка лишь рассмеялась. Она всем телом ощущала биение жизни, и ее не пугали ни холод, ни снег, который валил все гуще и гуще.

— Скоро я найду подходящее место, — сказала она самой себе, ступая уже не по земле, поросшей травой, а по камням и скалам. <

На смену более или менее ровной местности пришел крутой подъем, справа находилась глубокая впадина. «Я знаю, тут есть хорошее место… но я еще не нашла его», — думала Ребекка. Внезапно путь ей преградил ручей. Ребекка отправилась вдоль него и вскоре добралась до места, где поверхность стала ровной, а ручей разделился на множество тонких ручейков, расходившихся в стороны веером и струившихся дальше по земле, поросшей мягкими мхами и болотными травами.

Ребекке удалось перебраться через ручейки, и она побрела дальше, поднимаясь вверх по склонам Шибода, где слой почвы был тонким, как вытершийся ворс. Ребекка не отдавала себе отчета в том, что, пожелай она спуститься с высот, на которые ей с такой легкостью удалось забраться, это окажется куда более сложным.

Наверное, время от времени она останавливалась, чтобы передохнуть или напиться холодной воды у одного из бесчисленных ручьев, струившихся по горным склонам, переправиться через которые ей не составило труда. Наверное, она все искала землю и место для норы, которые хоть чем-нибудь напоминали бы ей о Данктонском Лесе, полном тепла и покоя. Но незадолго до зари прилив сил, который она почувствовала перед приближением родов, начал ослабевать, и Ребекка начала уставать и отчаиваться.

Вдобавок к исходу ночи поднялась сильная метель. Она обрушилась внезапно, холодная, неумолимая, мириады снежинок носились в воздухе, а ветер завывал так громко, что мысли путались в голове. Казалось, снег не может удержаться на поверхности земли и, едва опустившись, снова вздымается клубами в воздух, но спустя некоторое время с наветренной стороны скал образовались сугробы, и на камнях запестрели белые пятна. Ребекка нигде не смогла отыскать прибежища и продолжала брести, все еще надеясь найти место, где ей удастся выкопать нору и благополучно родить кротят.

Возможно, к этому времени она поняла, что если повернет назад, то непременно поскользнется и упадет в одну из расселин. Возможно, она хотела закопаться в сугроб и немного отдохнуть. А возможно, продолжала бродить с места на место, пребывая в полной растерянности и понимая, что совсем заблудилась. Метель усилилась, и в тот час, когда наступил рассвет, она уже мела вовсю, и в чудовищном шуме ветра, бушевавшего среди скал, тонули любые звуки.

Примерно в это время Брекен проснулся и услышал завывания метели. Он немедленно отправился к Ребекке, с трудом одолев небольшой участок пути, пролегавший по поверхности земли. Но оказалось, что в норе ее нет. Брекен кинулся к Босвеллу, и они принялись хором звать ее. Босвелл подошел к выходу из норы и выглянул наружу, но не смог ничего разглядеть сквозь пелену носившегося на ветру снега, который заметало даже в туннель.

— Ребекка! Ребекка! — кричали они, не слыша собственных голосов из-за рева метели, заглушавшего все прочие звуки.

Брекен отошел подальше и опять крикнул: «Ребекка!» Он любил ее, любил всем своим существом, и при мысли, что с ней может приключиться беда, его сердце сжалось от страха и боли. Интуитивно догадавшись, в какую сторону она направилась, Брекен начал подниматься по склону, даже не оглянувшись и не предупредив Босвелла ни словом.

— Брекен! Брекен! — закричал Босвелл, увидев, как фигура его друга постепенно удаляется, растворяясь в снежной пелене. Он попытался пойти следом за ним, но ему не хватило сил, и он едва-едва сумел вернуться обратно в нору.

А Брекен шел вперед сквозь метель, надеясь, что чутье поможет ему найти Ребекку. Он знал, что порой самки отправляются на поиски какого-то особенного места, чтобы родить именно там, и подумал, что Ребекка потому и покинула теплую нору.

— Ребекка! — время от времени взывал он в отчаянии, пробираясь сквозь клокочущее снежное марево. — Ребекка!

?