Брекен и Ребекка

Откуда-то справа сквозь шум ветра до Брекена донесся свист и завывания, звучавшие то резче, то глуше, походившие на странную музыку. Лишь однажды в жизни ему довелось слышать нечто подобное, когда он оказался в Гроте Корней под Данктонским Камнем. А теперь он услышал, как звучит музыка Кастель-и-Гвина.

Повсюду на земле валялись обломки скал, если, конечно, камни, которые в сто раз больше тебя самого, можно назвать обломками. Метель не унималась, и он побрел вслепую в ту сторону, откуда доносилась музыка, звучание которой становилось все более мощным и более причудливым, иногда ласковым, порой грозным. Сердце Брекена билось все сильней от восхищения и страха. Звучание музыки нарастало, поднимаясь до самого неба, звучание песни ветра, скользившего змеей среди покрытых впадинами и трещинами скал, спускавшегося в глубокие расселины и взлетавшего к острым, похожим на когти вершинам. Брекен увидел вздымающийся перед ним из снегов иззубренный скалистый массив. Потрясенный его высотой, он остановился, раскрыв от изумления рот, и вскинул лапу, словно стремясь прикоснуться когтями к таким же острым, как они, скалам. Кастель-и-Гвин. Замок Ветров.

Сколько лишений пришлось ему вынести, сколько сил потратить, чтобы добраться сюда. И Ребекка… «Что сталось с моей Ребеккой? Неужели я потерял ее ради того, чтобы увидеть вот эти Камни? И где среди них Камни Триффана?»

Он принялся разглядывать скалы, каждая из которых в четыре или пять раз превышала по высоте Данктонский Камень. «Неужели же и здесь есть Камень? И как мне докричаться до него? Почему ради этого потребовалось перенести столько страданий? И почему в жизни так часто приходится страдать?» — думал Брекен.

Вот так он мучился сомнениями до тех пор, пока за спиной у него из-за скал не появилась тень, шепнувшая ему: «Не теряй веры в Камень». Брекену показалось, будто он услышал шаги огромного крота, и он обернулся, но никого не увидел. За спиной у него метался лишь ветер, а впереди мрачно высился Кастель-и-Гвин.

— Ну что ж, — прошептал он наконец, — ведь я только часть его, хоть и не знаю, что он собой представляет.

Стоя перед Камнями, Брекен начал молиться. Он произнес те слова, которые сумел бы найти и Мандрейк, если бы среди его друзей были такие, как Босвелл, если бы сердце его согрела любовь Ребекки, если бы ему довелось соприкоснуться с безмолвием Данктонского Камня. Брекен помолился о благополучии обитателей Шибода, возблагодарил Камень за дарованную ему жизнь, попросил его позаботиться о Ребекке, где бы она ни оказалась по воле Камня. Он помолился о душе Скита, о здравии летописцев Аффингтона. Он попросил Камень возвестить Босвеллу о том, что ему удалось добраться сюда и вознести молитвы. Холодный ветер начал затихать, но Брекен не заметил этого, он погрузился в безмолвие Камня, и с этого момента возродилось почитание Камня в Шибоде и среди окружавших его скалистых просторов.

Брекену показалось, будто он сказал все, что нужно, но ему захотелось добавить еще кое-что. Он еще раз помолился за Ребекку и возблагодарил Камень за ниспосланную им любовь. А затем спросил, где же находятся Камни Триффана.

После этого Брекен окончательно замолк и только тогда понял, как сильно замерз. Повернувшись спиной к Камням, он заметил, что ветер дует уже не так сильно и, похоже, метель вскоре стихнет. Впереди, всего в нескольких кротовьих ярдах от того места, где он стоял, находился скалистый край провала, казавшегося бездонным, а за ним Брекен увидел постепенно отдалявшуюся и редевшую снежную завесу, причем увеличивающиеся прорехи в ней не источали свет, а зияли чернотой. Это могло означать лишь одно — за ней скрывались новые скалы. Он смотрел, поднимая голову все выше, и вот снежные вихри наконец умчались прочь, и его изумленному взгляду открылся высочайший одинокий горный пик, на вершине которого находились другие Камни, чье присутствие он ощущал, хоть и не мог их видеть. Брекен понял, что это и есть Камни Триффана.

— Но это невозможно, — прошептал он, — никому из кротов не под силу…