Брекен и Ребекка

В некоторых местах, где пламя пожара было особенно сильным и все вокруг сгорело дотла, землю покрывал толстый слой белого, пропитанного влагой пепла, а кое-где проливные зимние дожди, которым уже не препятствовали ни подлесок, ни корни живых растений, смыли налет пепла с почвы и проделали в земле зигзагообразные желобки, напоминавшие извилистое русло речки.

Внезапно Ребекка замерла от изумления, заметив, что кое-где сквозь серый пепел пробились нежные зеленые ростки.

— Комфри! Гляди-ка! Комфри, постой, посмотри сюда? — Она заметила побег папоротника, мохнатый, еще не успевший развернуться, такой ярко-зеленый среди безжизненной золы. А вот еще один проделал щель среди массы черно-серого древесного пепла в стремлении к свежему воздуху и свету.

— Комфри! Постой!

О, как она обрадовалась! Значит, в земле, на которой прежде стоял лес, сохранилась жизнь, и в ближайшие несколько недель на месте унылого покрова с черными, белыми и серыми пятнами появится зеленый ковер.

Но Комфри не откликнулся. Он продолжал бежать, сворачивая то налево, то направо и время от времени оглядываясь, чтобы проверить, не сильно ли она отстала. Заметив, в какой восторг пришла Ребекка, он тихонько улыбнулся от удовольствия.

— Куда мы идем, Комфри? — спросила она.

— Давай проверим, не появились ли где-нибудь свежие ростки, — крикнул он, не останавливаясь.

— Появились, появились, — сказала она, — разве ты не видел?

Ступая по обугленной земле, он бежал все дальше и дальше, углубляясь в Старый лес, не обращая внимания на устремленные к серому хмурому небу огромные стволы мертвых деревьев. Ребекка еще ни разу не видела, чтобы он спешил куда-то с такой целеустремленностью. Ведь Комфри считал своим долгом хорошенько осмотреть и обнюхать чуть ли не все, что попадалось ему на глаза, и обычно он метался из стороны в сторону и таким образом часто обнаруживал совсем не те растения, за которыми охотился.

Но вот он наконец остановился, с трудом отдышался и сказал будто невзначай:

— Так-так, всего лишь несколько ростков папоротника и чертополоха. Совсем негусто. Я надеялся на большее… И все же мы могли бы пройти чуть дальше.

— А где мы находимся? — спросила Ребекка, которой никак не удавалось сориентироваться.

— Точно не знаю, — с подозрительной уклончивостью ответил Комфри. — Слушай, Ребекка, может, теперь ты пойдешь первой, а я следом за тобой? — Но когда она двинулась вперед, он тут же сказал: — Н-нет, пойдем лучше вон в ту сторону.

Она повернула и прошла немного, одолевая отлогий подъем, затем еще чуть-чуть, и тут глазам ее открылась неожиданная картина. Не один, не два, не десять, а огромное множество диких анемонов с изящными зелеными листками, белыми и сиреневыми лепестками, усыпанными сияющими капельками дождя.

— Ах, Комфри! — воскликнула она. — Они опять цветут, как прежде. Анемоны! Я тебе не рассказывала?..

Он кивнул. Да, рассказывала, когда они жили в норе у Келью. Ее любовь к цветам передалась ему и пробудила в нем глубочайший интерес ко всяческим травам и растениям. Да, он знал, как нежно она их любит.

— Ты ведь знал, что мы найдем их здесь, верно, Комфри? — сказала она, ласково улыбнувшись ему.

— Нет, н-не знал, — буркнул он, отвернувшись. Ему било неловко за свое вранье, хоть и вполне невинное. Затем он добавил: — Но я подумал, что они снова вырастут. Даже после пожара.

А Ребекка принялась бродить среди цветов, наслаждаясь этим прекрасным зрелищем, задевая на ходу остроконечные, затейливо вырезанные листочки, покачивавшиеся на длинных нежных стебельках. Они появились совсем недавно, и стебельки еще клонились к земле под тяжестью бутонов, многие из которых еще не начали раскрываться. Но они появились здесь вновь!

— Что это за место? — спросила она, глядя на покрытую ростками анемонов землю, на видневшиеся чуть поодаль обгоревшие стволы деревьев и кустов.

— Это Бэрроу-Вэйл, — ответил Комфри.

— О нет! — вырвалось у нее.

— Ребекка, — прошептал Комфри, глядя вместе с ней на анемоны. — Брекен вернется, ты веришь в это? Знаешь, он обязательно вернется.

Целая волна чувств взметнулась в душе Ребекки. Она прикрыла глаза, чувствуя, что на них выступили слезы.

— Комфри, — проговорила она. — Комфри!

С помощью уговоров, и всяческих уловок он ухитрился притащить ее сюда и показать ей эти цветы, чтобы, взглянув на них, она поняла: если с их появлением в лес вновь вернулась жизнь, значит, и Брекен одолеет все преграды и вернется к ней. Но слезы навернулись ей на глаза при мысли о том, как велика любовь, которую питает к ней Комфри, ведь он сумел отыскать в опустошенном Данктонском Лесу проблески красоты, которая прежде нередко приводила ее в упоение, сумел пробудить в ней веру в то, что ей не придется вечно жить в одиночестве. И тут она подумала о том, что Брекен, который любит ее и который рано или поздно вернется, найдет время, подобно Комфри, и придумает, чем бы ее порадовать, и от этого ей еще сильней захотелось плакать.

— Ах, Комфри! — выдохнула она и, подойдя к нему, уткнулась носом ему в плечо.