Брекен и Ребекка

И тогда Комфри впервые за всю свою жизнь перестал сомневаться в себе, ощутив прилив небывалой гордости и уверенности в своих силах.

— Ребекка, ты лучше всех на свете, — сказал он, ни разу не заикнувшись.

Глава четырнадцатая

Однажды утром Брекен проснулся поздно, понимая, что рассвет наступил уже давным-давно, и чувствуя невероятную тяжесть в голове, которая словно заполнилась сырой глиной. Он еще долго не мог пробудиться до конца и все лежал, ожидая, когда отступит неясная боль в области переносицы и глаз и он окажется не в мире полузабытых беспокойных сновидений, а в обычной норе с меловыми стенами.

Поэтому лишь по прошествии некоторого времени он вполне ясно осознал, что в Аффингтоне творится нечто необычное. Сначала он заметил, что в норе у Босвелла совсем тихо, а затем почувствовал, что и вокруг все странным образом опустело.

Он тут же кинулся в нору к Босвеллу, но его догадка подтвердилась, и он не обнаружил своего друга. Он выбежал в проходной туннель в надежде встретить кого-нибудь из летописцев, но не нашел даже следов чьего-либо присутствия. Поначалу Брекен не встревожился, а только удивился, но когда он прошелся по соседнему туннелю, в котором раньше довольно часто появлялись летописцы, и увидел, что там нет ни души, на смену удивлению пришло беспокойство. Повсюду тишина. Лишь вздохи и стоны ветров, гулявших по туннелям, расположенным ближе к поверхности земли, отзвуки которых проникали и в Священные Норы.

Брекен отправился в грот, который однажды попался им с Босвеллом на пути. Один из сходившихся в нем туннелей вел в библиотеку (где он в свое время побывал), а другой — к Священным Норам (где он еще не был). Пока он шел по проложенному в толще меловой породы туннелю, у него возникло странное ощущение: ему показалось, что он больше никогда не встретит ни одного живого крота и будет вечно скитаться, слыша лишь эхо собственных шагов.

Эта иллюзия вскоре развеялась, но на душе от этого не стало легче. Заслышав впереди какой-то шум, Брекен остановился, принюхался, затем побежал в ту сторону, откуда доносились звуки. Из небольшого бокового туннеля вышли два худых согбенных летописца. Они пересекли проход примерно в двух кротовьих футах от него и скрылись в другом, не обратив на Брекена ни малейшего внимания. Они передвигались неспешно, почтительно опустив головы, как будто направлялись на аудиенцию к самому Скиту.

Он крикнул им вслед:

— Вы не видели Босвелла? — Но тут же почувствовал, что допустил оплошность, заговорив слишком громко в местах, где нарушение покоя рассматривается как кощунство.

Один из кротов обернулся и взглянул на него, но не проронил ни слова и отправился вместе со своим спутником дальше. Брекен хотел было пойти следом за ними, но передумал и решил добраться до грота, полагая, что непременно встретит там кого-нибудь.

Войдя в грот, он обнаружил, что в простенке между входами в туннель, ведущий к библиотеке, и в тот, что соединял грот со Священными Норами, стоит, словно на часах, один из летописцев, и ему почему-то тут же живо припомнились боевики.

— Добрый день, — сказал Брекен. — Я разыскиваю Босвелла. Ты его не видел?

Казалось, летописец задремал: он стоял, закрыв глаза и низко опустив голову, совсем как недавно повстречавшиеся Брекену кроты. И снова вопрос Брекена, прозвучавший неуместно громко, остался без ответа, Но потом он заметил, что летописец что-то тихонько бормочет себе под нос. Чуть позже он постепенно вышел из транса и удивленно воззрился на Брекена.

— Ты Брекен из Данктона? — спросил он и, прежде чем Брекен успел что-либо ответить, добавил: — А почему ты здесь?

— А почему бы нет?

— Разве никто не сказал тебе, что ты должен оставаться в норе для гостей, а если тебе захочется погулять, лучше делать это где-нибудь поближе к поверхности земли.

— Никто мне вообще ничего не говорил, — раздраженно буркнул Брекен.

— И все же тебе следует поступить именно так. Только сегодня днем и ночью. Завтра уже все закончится. Ты сможешь отлично подкрепиться в верхних туннелях, ведь все летописцы сегодня постятся. Впрочем, было бы неплохо, если бы ты последовал их примеру.

Столь бесцеремонное обращение и слегка снисходительный тон, в котором говорил летописец, вызвали у Брекена сильное раздражение, и он чуть было не уступил желанию силой прорваться в библиотеку или в Священные Норы, но его остановила мысль о том, что подобным поведением он опозорит Босвелла.

— Послушай, приятель, — заговорил он снова с грубоватой фамильярностью, которой отличались жители Болотного Края, — лучше оставь свои увертки и скажи мне толком, где Босвелл.

Покачав головой, крот ответил:

— Я не могу этого сделать. Если Святой Крот не объяснил тебе, какой сегодня день, я тем более не имею на это права. Отправляйся к себе в нору и помолись, уповая на Камень.