Бремя чести

— Завтра вас могут и не пустить к нам, — веско заметил один из священников. — И кто поручится, что завтра у вас не будет иных, еще более важных дел, нежели проверка способностей юной девицы? Поэтому мы забираем ее сейчас.

«Ну что ж, по крайней мере, меня не собираются сжечь, — перевела дыхание Дженна. — Но как они могут уповать на то, что я стану священницей? Тупые монахи!»

— Я решительно возражаю! — сделал последнюю попытку Экроланд. — Обещаю, что завтра…

Стоявший ближе священник достал из рукава свиток, перетянутый желтой ленточкой.

— Вот приказ, подписанный не только епископом, но и Наместником, сэр Гурд. Поэтому — сегодня и сейчас.

Синюрд подошел к Дженне и заглянул девушке в глаза. Положив руку ей на плечо, улыбнулся, по лицу побежали добрые морщинки:

— Не дрейфь, маленькая леди. Ты справишься. Просто слушайся священников.

— Талус смотрит на тебя, — высокопарно сказал Тьего, поворачиваясь к ней. — Он увидит, что ты достойна его надежд.

«Вы кретин, сэр Тьего! — в ярости подумала Дженна. — Уж не знаю, чего там Эри рассказал паладинам, но он говорил точно не обо мне!»

— Милая маленькая мымра, — еле слышно произнес Аткас, но Дженна его услышала и пронзила свирепым взглядом. Оруженосец показал ей язык. Поделом девчонке, будет знать, как мастерить фальшивые головы и подводить такого замечательного рыцаря!

Безо всякого сопротивления Дженна дала себя увести в карету, стоявшую у входа. Только оглянулась напоследок, во взгляде — тоска. Ей было очень не по себе, но она посчитала ниже своего достоинства выдать свои чувства. Аткас на секунду пожалел, что обозвал ее. Он даже немного позавидовал ее выдержке и самообладанию. «Впрочем, — подумал он беззлобно, — она, вероятно привыкла ко всяческим таким обстоятельствам. Наверное, ей было гораздо хуже в Олинте, или на допросе в палатке Сегрика Теллера».

Вскоре после того, как увезли Дженну, рыцарь с друзьями и оруженосцем спустились во двор. Престон потратил несколько часов на то, чтобы привести доспехи хозяина в порядок, и сейчас они сияли так, словно их облили густым экстрактом солнца. Даже доспехи паладинов меркли перед великолепием Экроланда в полном боевом облачении.

Госпожа Сакара подошла и сурово взглянула рыцарю в глаза:

— Мы верим в вас, сэр Эри. Не вздумайте подвести нас!

— Как можно! — засмеялся Экроланд, неожиданно наклоняясь и целуя старуху в щеку. Аткас неодобрительно подумал, что для столь важного дня его хозяин ведет себя излишне легкомысленно.

Когда они уже рассаживались по коням, во двор выбежал запыхавшийся мастер Тим. В руках у него было завернуто в полотенце нечто большое.

— Сэр Эри! — заголосил он. — Вот, с самого утра тесто поставил… Вам же надо будет подкрепить силы?

Аткас издали унюхал сдобный запах пирога и облизнулся, несмотря на весьма плотный завтрак.

— Благодарю, — серьезно ответил Экроланд и велел Аткасу упаковать пирог в сумку.

Следы копыт не оставляли отпечатки на гравии, которым была посыпана дорога, ведущая к воротам. Сквозь нежный золотистый дымок вездесущей пыльцы силуэты всадников, уезжающих прочь, казались размытыми и не совсем реальными.

— Удачи, сэр, — прошептала Эста. Вместе с другими служанками и госпожой Сакарой, то и дело прикладывающей к мокрым глазам кружевной платок, она склонилась в реверансе столь низком, что колени едва не достали до земли.

***

Солнце мягко светило в светло-голубом небе, на котором легкие облачка складывались в затейливые картинки. Кое-где уже распустились первые клейкие листочки, и в воздухе витал особый аромат земли и молодой травы.

В городе снега почти не осталось, а там, где его еще не настигло тепло, он превратился в серо-черные холмики, прячущиеся в самых потаенных и темных местах.

Так случилось, что этот день превратился в стихийный праздник: в предыдущую ночь в гавань Вусэнта зашел корабль с зерном. Многие сочли это за доброе предзнаменование и предсказали, что вскоре шторма утихнут. И хотя большая часть груза оказалась подпорчена, радости это не убавило. Веселые, счастливые люди запрудили улицы. Было на время забыто полуголодное существование последних месяцев и близкая угроза войны. Сегодня всем хотелось смеяться, пить, шутить и танцевать.

Широкие ворота Арены были закрыты, но прохожие могли видеть, как в почти незаметную сбоку калитку заходят люди, причем в основном рыцари с семьями.

Туда пробовали сунуться несколько любопытных зевак, но немногословные стражники давали им от ворот поворот.

На Арене сражались гладиаторы. Наместник был страстным почитателем подобного рода забав и нередко ставил крупные суммы на того или иного раба. Конечно, бои, равно как и рабство, были запрещены в Твердикане, но Вусэнт не даром считался вольным городом. Давным-давно один из предшественников нынешнего Наместника подписал указ о запрете гладиаторских боев. Знать перестала получать доход от ставок на тотализаторе, и недальновидного наместника как-то очень быстро отравили, а указ остался пылиться в недрах одного из шкафов библиотеки. Все вернулось на круги своя.