Бремя чести

Надвинув на глаза забрало шлема, он ступил на песок Арены, на котором кое-где успели появится первые ростки самых неприхотливых растений. Они упрямо тянулись к солнцу, пробиваясь сквозь слой песка, насыпанный недавно мальчишками.

Подле Экроланда встали его противники. Терин явно чувствовал себя не в своей тарелке и не решался оторвать глаза от земли, смущенно теребил в руках шлем. Орвальд, выпятив грудь, рисовался перед женой, уже занявшей место на трибуне, поворачивался так, чтобы в доспехах отражалось солнце, и солнечные зайчики бежали по восторженным лицам зрителей. Сегрик лишь усмехался в усы, топчась на месте и приноравливаясь к песку под ногами.

Стоило рыцарям показаться на Арене, как на трибунах взвыли. Шквал из воплей, аплодисментов и подбадривающих криков волнами распространился во все стороны.

Магистр поднялся со своего места. Словно по волшебству шум стих.

— Мы на суде богов, братья, — начал лорд Улин в полной тишине. Любой мог услышать, как бьется сердце соседа. — Все присутствующие здесь осведомлены, что это такое. Мы чувствуем, что Талус здесь, среди нас. Он сошел из Небесных Чертогов, дабы не допустить попрания чести невинных. Трое рыцарей: Орвальд, Сегрик и Терин, пришли по доброй воле испытать Экроланда. По правилам, вы должны быть без доспехов, все четверо. Бой идет до первой крови.

Рыцари разоблачились, остались в рубашках и штанах. Доспехи грудами металла легли на песок. Экроланд оперся на меч и стал ждать сигнала. В его взгляде читалось спокойствие и безмятежность, словно ему предстояло чаепитие в гостиной, а не бой, в котором решится его судьба.

И вот они стоят на Арене.

Противники отошли шагов на двадцать и разошлись вокруг Экроланда.

Магистр, чувствуя, что от волнения голос вот-вот откажет, откашлялся и объявил:

— Талус, смотри! Бой начинается!

***

— Не трогайте меня! — огрызнулась Дженна, сбрасывая руку. — Я вполне способна идти сама. Не бойтесь, не сбегу!

Из-под капюшона донеслось хмыканье, но попытки взять девушку под локоть монах оставил. И впрямь, куда тут деться девчонке?

Они шли по коридорам внутреннего храма Талусу. Сверху шла ежедневная служба. Слышалась медленная, торжественная музыка. Чистые голоса певчих состязались по красоте исполнения. Туда-сюда сновали высокие фигуры в рясах, из ниш, скрытых тьмой, слышались неторопливые разговоры. Через каждые три шага в стене потрескивали факелы, которые испускали клубы дыма и приторный, навязчивый запах.

Внутренний храм располагался под зданием, и тянулся еще на добрых два этажа под землей. Здесь жили послушники, а также находилась сокровищница храма — вожделенное место для любого грабителя, даже более желанное, нежели казна Наместника.

Но Дженну вели совсем не в жилые помещения и даже не в сокровищницу, хотя она была совсем не прочь взглянуть на нее хоть одним глазком. Их путь лежал в самое сердце храма, заповедное место для всех, кто исповедует веру в Талуса.

Хотя она старалась этого не показывать, ее всю трясло от волнения. Она сама не знала, за кого переживает больше — за Экроланда или за себя. Грудь сдавило, каждый вдох давался с большим трудом, а на искусанных губах уже чувствовался железный привкус крови.

Она даже не старалась запомнить бесконечные повороты и мудреные лабиринты комнат, старалась идти выпрямившись и со всевозможным достоинством, хотя в голове у нее был полный сумбур, а на языке вертелись тысячи вопросов о предстоящем испытании.

«Надо будет — сами все скажут, — подумала она, стараясь даже в мыслях держаться уверенно, но тут же ее охватила паника, — а если меня тут убьют? Вечером пара монахов выйдет на кладбище с большим мешком, закопают меня в чью-нибудь могилу, и все… А Эри скажут, что я не выдержала испытание».

Монах замешкался перед неприметной дверью, звякнули ключи на большой связке. Он некоторое время повозился, отпирая замок, а потом распахнул дверь и сделал приглашающий жест.

Она вошла в зал, куда вело множество дверей с разных сторон света. Вместо факелов едва светились лампадки, придававшие этому мрачному месту некоторую долю уютности.

Посреди зала стоял алтарь. Он представлял собой громадный каменный стол с желобками по периметру для стока крови. Подле его величия терялся небольшой столик с ритуальными ножами.

«Алтарь… Но Талус не принимает жертв! — лихорадочно думала Дженна, ища выход. Убежать, убежать отсюда поскорее! — Другие боги — да, Секлар, и Регот тоже, но не Талус!»

Только через некоторое время до нее дошло, что алтарь не пуст. На нем распласталась женщина, связанная по рукам и ногам. Она была не очень молода и, видимо, находилась в беспамятстве. Ее пышные черные волосы разметались по каменной поверхности стола.

Дженна сделала маленький шаг назад и пальцами толкнула дверь позади себя. Как она и ожидала, та уже была закрыта.

Мысли беспокойными птахами заметались у нее в голове. «Так что же, я должна буду смотреть, как приносят жертву? Это и есть испытание? Боги, помогите мне!»