Бремя чести

Зал начал заполняться людьми, входившими через разные двери. В большинстве своем это были священники, но и священницы тоже попадались. Все были в белых рясах, подпоясанные золотыми поясами. Они молча окружали алтарь, некоторые вставали совсем близко к Дженне, так что она могла учуять особый аромат благовоний, исходивший от них.

От толпы отделилась тоненькая священница, на голове которой сиял обруч с крапинкой аслатина.

— Здравствуй, — приветливо сказала она. Ее серые глаза смотрели дружелюбно и чуть устало. — Ты — Дженнайя, верно? — спокойно продолжила она, не дождавшись ответа. — Меня зовут Милина, я помощница Рапена.

Дженна наклонила голову, подозрительно глядя на священницу. За каждым словом ей чудился подвох.

— Я вижу, ты напугана. Не стоит бояться. Здесь храм Талуса, а он не дает своих детей в обиду.

«Я не дитя Талуса,» — подумала Дженна, но, само собой, промолчала.

Милина поправила золотую прядь, выскользнувшую из-за уха, и тем же ласковым тоном спросила:

— Тебе известно, в чем состоит испытание?

Дженна помотала головой:

— Никто не потрудился мне об этом сообщить.

Странным образом она почувствовала себя шестилетней девчонкой перед этой худенькой священницей, столько в ней было спокойного достоинства.

— Ты, конечно, обратила внимание на ту женщину на алтаре. Могу представить, что ты себе вообразила! Но спешу уверить: никто тут никого не собирается приносить в жертву. Та женщина… Она очень, очень сильно больна. В любом другом месте вылечить ее было бы невозможно, но здесь, в этом зале, собрана очень большая Сила. Ты, верно, знакома с заклинаниями лечения?

— Да, — сказала Дженнайя. Лечить разные болезни ее научили задолго до того, как она попала в деревню.

Милина удовлетворенно кивнула:

— Тогда все просто. Исцели ее, не дай ей умереть, вот и все. Мы будем тебя поддерживать, и, конечно, поправим, если ты ошибешься.

Дженна переводила взгляд со спеленатой женщины на священницу, но в ответ на нее глядели столь светлые и лучистые глаза, что она сумела только выдавить:

— Чем же она больна?

Милина печально улыбнулась:

— Она потеряла слишком много крови, Дженна. Восполни живительную влагу в теле бедняжки, верни ее к жизни, и Талус запечатлеет на твоем челе поцелуй.

Внутренне Дженна содрогнулась. Слишком уж слащава эта Милина, так и хочется совершить что-нибудь вопиющее, например, смачно плюнуть на каменный пол. Еще не хватало, чтобы всякие боги ее чмокали в лобик… Хватит и того, если ее просто отпустят прочь, и она уедет обратно в Медовые Лужайки. Кольнула мысль: как там Экроланд? Началось ли его испытание?

Кого-кого, а Рапена Дженна жаждала увидеть меньше всего, но он был тут как тут, смотрел на нее исподлобья, словно на диковинную зверушку.

— Вижу, ты уже посвятила Дженнайю в курс дела? — спросил он, хмуро глядя на священницу. — Она готова?

— Да, святой отец, — Милина шустро поклонилась.

— Внимание! — Рапен поднял руку. Все собравшиеся воззрились на него. — Занимаем места. Дженнайя Ивесси, готова ли ты доказать, что не являешься ведьмой?

— Готова, — пробурчала та.

— Отлично.

Он провел ее к возвышению возле алтаря и вскинул вверх указательный палец, словно стремясь наколоть на него толстый пласт воздуха:

— Вот место, откуда ты можешь черпать Силу. Имей в виду, что здесь на это способны все, так что ни одна твоя уловка здесь не пройдет. Гасменда — чтица заклинаний, поэтому ты просто не успеешь сделать ничего дурного. Тебя тут же скрутят, понятно?

— Да, — буркнула Дженна. Милина взглянула на нее с укоризной.

— Приступай, — приказал священник, и легонько ее подтолкнул.

Дженна сосредоточилась, пытаясь не замечать, что около алтаря кругом стоят безмолвные священники и следят за каждым ее движением. Гасменда, старуха в плаще серого цвета, стояла поодаль, с насмешкой наблюдая за ней.

Вначале Дженна взглянула вверх. Там, в потолке, был вделан аслатин громадных размеров — с целое блюдце. В нем бушевала небывалая Сила, и если бы священники Талуса умели накладывать разрушительные заклинания, то с помощью этого камня они бы махом уничтожили всех варваров из Края Вечной Зимы.

Она потихоньку потянула из него Силу. Это получалось с трудом, аслатин словно смотрел на нее и плевался: «Нечестивая, нечистая, руки прочь от меня! Что ты здесь делаешь, отродье Неназываемого, в самом сердце добродетели и света?».

Но она брала, и брала много. Каждая следующая порция давалась ей легче, и вскоре Сила уже плескалась в ней. Она улыбнулась, представив, что могла бы сделать. Мысли об этом были очень приятны. Она мельком глянула на Рапена, и память сразу услужливо подсказала ей одно особо изощренное заклинание… Для священника смерть была бы лучшим подарком, если бы она пустила в ход это одно из немногих известных ей сильных заклинаний, но увы: Гасменда не спускала с нее глаз, а раз она чтица заклинаний, то мигом поймет, что к чему.

Пришлось обратить внимание на несчастную больную.

Дженна перешла на волшебное зрение.