Бремя чести

— Мы должны быть там. Город не виноват в том, что магистр ордена сглупил. Мы обязаны встать в воротах Вусэнта и принять грудью любую атаку варваров!

— Еще скажи — принять на грудь, — ехидно проворчал Энрек Мелдуневский, — но в целом, я согласен с сэром Энсивалем. Он прав. Город беззащитен перед варварами. Кто там остался? Безусые юнцы во главе с Сегриком Теллером, да горстка стражи, хватающих меч не за тот конец.

— Невозможно отсиживаться в Медовых Лужайках, пока Вусэнт разносят по камешку, — согласился Тьего. — Эри, так что ты там надумал?

Рыцарь махнул рукой, мол, не мешай, а сам приник губами к чашке, принесенной госпожой Сакарой. Осушив до дна несколькими глотками, он швырнул ее на поднос и поморщился. Горечь напитка огнем жгла язык и небо.

— Пейте, не стесняйтесь, — пригласил он, утирая губы, — А я тем временем поговорю со своим оруженосцем… Если мой план удастся, этот паренек станет героем!

***

На кухне в печи гудело пламя, что-то шипело, что-то скворчало, а вокруг волнами расходились соблазнительные запахи жареной дичи и сладких пирогов. Мастер Тим умудрился прилечь на обычный деревянный стул и в таком положении попивал пивко, лениво командуя поварятами. Рядом дегустировал пиво из того же бочонка Аткас. Так же комфортно устроиться у него не получилось, поэтому он просто развалился на втором стуле.

Экроланд вошел на кухню и встал, скрестив руки. Поварята пискнули и забегали вокруг с утроенной силой, Аткас вскочил, а Тим поперхнулся пивом и долго кашлял, но все же смог переместить тело в вертикальное положение.

Однако из уст рыцаря не раздалось ни слова упрека. Он молча поманил Аткаса за собой. Оруженосец пошлепал следом, вытирая губы рукавом и гадая, зачем он понадобился в столь поздний час.

Они пришли в самую, на взгляд Аткаса, бесполезную комнату дома: в библиотеку. От одного вида книг, выстроившихся на полках ровными рядами, юношу тянуло зевать. «Неужто хозяину вздумалось начать учить меня чтению? От него всего можно ожидать. Боги, сколько книг! Я за всю жизнь столько не видел! Брр, да от Эри пахнет так, словно он выпил несколько галлонов рома, так что от учения, видать, не откажешься».

Но в планы рыцаря вовсе не входило начать занятия с бестолковым Аткасом. Вместо этого Экроланд подошел к одному из шкафов и, покопавшись в бездонных внутренностях, выудил оттуда пыльный рулон. Оруженосец тут же принялся чихать но, протирая заслезившиеся глаза, с интересом поглядывал на стол, на котором Экроланд расстилал рулон.

— Что это такое, сэр Эри?

Впрочем, юноша мог и не спрашивать. На столе оказалась подробнейшая карта, но вот какого именно места — оставалось загадкой. Аткас высморкался в рукав и подошел поближе.

Карта была очень старой: чернила на ней выцветали много раз, и столь же часто подводились заново. Кое-где чересчур усердный переписчик продырявил изветшавшую бумагу насквозь, а некие неряхи запятнали пол-карты жирными пятнами. Не поняв ни единого слова, написанного витиеватым почерком, Аткас тем не менее решил, что перед ним план Вусэнта. Слева было изображено море, в котором плескался неведомый морской гад, в центре города схематично изображался дворец Наместника и Храм. А Холла не было: видимо, карта была нарисована раньше, чем его построили. Впрочем, на его месте был поставлен тонкими линиями крест.

Терпеливо дождавшись, пока юноша вдоволь наглядится на карту, Экроланд внезапно сказал:

— Будь со мной честен, Аткас. Прошу тебя, ответь правдиво на мой вопрос, от твоих слов зависит слишком многое.

Оруженосец пожал плечами:

— Спрашивайте, сэр Эри. Мне нечего таить. Никаких секретов я не держу.

С губ едва не сорвалось: «В отличии от вас». К счастью, Аткас вовремя прикусил язык и невинно посмотрел на рыцаря. Тот его огорошил:

— У тебя остались аслатиновые крупицы? Та самая крошка из подгорного города?

Непроизвольно Аткас сделал крошечный шажок назад. Руки, которые очень захотели залезть в карманы, он спрятал за спину и приказал им не суетиться. Каким образом рыцарь пронюхал, что в тот день Прикс продал ему не один аслатиновый шарик? Вероятно, по лицу своего оруженосца Экроланд увидел, в каком тот находится смятении, и поднял руку, ладонью обратив ее к Аткасу. Тон его голоса был необычайно мягок:

— Аткас, Аткас. Я же не Толлирен, чтобы рубить головы за аслатин. Я вовсе не собираюсь тебя высечь, или еще что-то в этом роде. Для меня, для моей задумки очень важно, чтобы у тебя осталась крупица этого вещества, потому что если ее не будет, план усложнится многократно, и в первую очередь для тебя самого, потому что именно тебе я отвожу решающую роль в сегодняшних событиях.

— А что сегодня будет? — насторожился Аткас. На хозяина он глядел исподлобья, не вполне решив для себя, говорить или лучше не стоит про утаенный аслатин.

Экроланд глубоко вздохнул и опустился на стул. Уставившись в пол, он глухо ответил:

— Варвары объявили войну Вусэнту, Аткас. И если мы не хотим, чтобы Вил пострадал…

— Но Вил сейчас в тюрьме! — невежливо перебил его Аткас. — Его что, убьют, сэр Эри?