Бремя чести

— Мне лично они ничего плохого не сделали, — усмехнулась Дженна. — Тогда как рыцари твоего папочки чуть было меня не убили. Хорошо хоть, мне вовремя удалось вспомнить эти их заветы, не то мерзнуть сейчас моим косточкам глубоко под землей.

Кармина опустила голову и машинально пригладила гриву Пегаса. В который раз она остро осознала, что совершает чуть ли не преступление, общаясь с высокородной ведьмой. Все-таки авантюрный склад характера ее к добру не приведет!

Правильно ли она делает, столь скоро связывая себя узами дружбы с Дженной? Может, следовало бы выдать ее первым же попавшимся стражникам, хотя бы и в том же Керпенси?

Не стоило также забывать, что Дженна жила в доме ее любимого, Экроланда, и имела все шансы привязать рыцаря к себе.

Кармина вдруг подумала: а сумели бы эти самые стражники справиться с колдуньей? Из того, что она видела, можно было делать смелый вывод: Дженна легко ее одолеет. Те заклинания, к которым она прибегает во время своего колдовства, слишком сильны, слишком опасны. Она вдруг вспомнила, как отец, лорд Улин, рассказывал про пленение Дженнайи. Как она защищалась и почти выстояла в магическом поединке против двух священников!

А потом Кармину посетило раскаяние. Если бы не Дженна, то ее Пегас, возможно, не сумел бы дотянуть хозяйку даже до моста, не говоря уж об обжитых местах! И в который раз Кармина пообещала себе быть снисходительной и доброй к Дженне.

Дженна и не подозревала о чувствах, обуревавших ее спутницу. Если кратко описать то, что чувствовала она сама, то это можно было бы выразить одним словом: обида. Она была обижена на своих родителей за то, что они наградили ее столь опасным даром. Она обиделась на деревню, в которой ее и других ведьм столь легко выдали и даже не попытались защитить. Затаила она обиду и на Экроланда за то, что он запер ее в четырех стенах. А ведь она помнила, как некогда танцевала в королевском дворце в Силвердале, и как тьма поклонников почитали за честь, если она удостаивала их взглядом!

Но пуще всего была ее обида на Аткаса. Она узнала, что это он привел рыцарей в Олинт, то есть был косвенным виновником всех горестных событий. А еще она чувствовала себя униженной от того, что была в Медовых Лужайках практически наравне с этим мелким воришкой. Ведь обоих Экроланд буквально спас: парня от голодной смерти, ее просто от смерти… И относился рыцарь к ней также ровно, как к нему. Он просто облагодетельствовал ее, даже не спрашивая, а нужно ли это ей?

В последнее время она стала тяготиться ролью примерной домохозяйки и с грустью вспоминала те восхитительные месяцы в Олинте, когда мудрые женщины учили ее запретному волшебству. Керк и Гейла боялись и избегали Дженну и ничуть не препятствовали ей, когда она стала все чаще и чаще проводить время среди ведьм.

Такие мысли витали у нее в голове, когда они подъехали к Эстоку.

Печальное же зрелище представляла собой деревня!.. В ней было пусто и тихо. Не лаяли собаки, не слышно было шума голосов, трубы на крышах не дымились. И запах вокруг был особый, лесной. В обжитой деревне пахнет совсем не так.

— Ишь, как резво все разбежались, — сказала Кармина, спрыгивая с Пегаса и ногой отшвыривая в сторону ведро, оставленное посреди улицы.

Дженна не спешила покинуть седло, она тревожно оглядывалась и глубоко втягивала ноздрями воздух.

— Я чувствую вокруг нечто странное, но не могу описать это словами, — наконец сказала она. Казалось, все вокруг выглядит мирным и спокойным, но в ней крепла уверенность, что здесь есть какой-то непорядок. Когда она попыталась осмотреться вокруг с помощью Зрения, словно серая пелена застлала ей глаза.

— Как бы там ни было, мы что, будем здесь на виду торчать? Посмотрели, и хватит! Только воды наберу, и поедем, — заявила Кармина. Ей не терпелось убраться прочь из покинутой деревни, которая навевала на нее страх, хотя она ни за что в этом не призналась бы перед ведьмой.

Дженна промолчала. Тогда Кармина отстегнула бурдюки для воды и пошла к ближайшему колодцу, который торчал неподалеку от забора. На полусгнившем деревянном срубе стояло ржавое ведро. Проверив, крепко ли привязана к валу веревка, она бултыхнула ведро внутрь и стала подтягивать обратно, с некоторым усилием проворачивая ручку.

В тот момент, когда ведро уже показалось над колодцем и оставалось совершить последний рывок, Дженна встревожено крикнула:

— Нет, постой, не делай этого!

Она торопливо соскочила с лошади и подбежала к оторопевшей Кармине.

— Давай, вытяни ведро, но не вздумай заполнять этой водой наши бурдюки!

Кармина, пожав плечами, повиновалась. Хотя ей в голову закралась мысль: «Что эта ведьма о себе вообразила? Что я ей, служанка, что ли? Не бывать этому…».

Дженна тем временем заглянула в ведро, потом наклонила его, разглядывая прозрачную струю. Кармина с любопытством наблюдала за ее действиями, но ничего подозрительного не находила ни в ведре, ни в воде. Ей внезапно захотелось пить, и она едва удержалась, чтобы не наклониться и не припасть губами к живительной влаге.