Бремя империи

Предшественник сэра Уолдо должность свою оставил весьма поспешно. И неудивительно. Мягкий был человек, заигрывал с местными, распустил их, слыл либералом и реформатором — но в то же время никогда не упускал возможность реформировать свой банковский счет в нечто более благопристойное. Собственно, этим он и занимался большую часть своего губернаторствования. Нет, поймите правильно — ангелов среди чиновников британского министерства колоний сыскать было сложно, брали все — и просто потихоньку тырили из казны, и подряды за откаты выдавали, и от местных взятки принимали. Но одно дело — держать себя в рамках и помимо набивания собственного кармана заниматься делом, держать подчиненную тебе территорию в строгости и порядке. И совсем другое — когда о твоих гешефтах только и судачат по всем великосветским частным салонам и клубам, а порядка на вверенной тебе территории днем с огнем не сыщешь. Тут сам Бог велел оргвыводы делать.

Их и сделали. Прибыв на вверенную ему территорию вместе с отрядом солдат в тысячу человек из метрополии — солдат хватало и тут, но можно ли было им верить, это был вопрос, — сэр Уолдо с самого начала показал, что с ним шутить не стоит. Когда произошел террористический акт, в результате которого погибли несколько жителей метрополии — как всегда, на треклятом Севере, — сэр Уолдо приказал, поскольку террористы скрылись, повесить их родственников, а по селам, где они родились, открыть артиллерийский огонь. Когда же к нему пришла, якобы с каким-то ходатайством, делегация местных и попробовала вручить ему в качестве взятки золотые украшения, он швырнул их руководителю делегации в лицо и приказал спустить всех с лестницы.

Нет, конечно, брал и сэр Уолдо. Но — никогда у местных, и в этом он отличался от многих. Одно дело — когда ты берешь у Кендрика или Ллойда или у «Бритиш Рейлвейс» откат за подряд, и совсем другое — когда берешь у местных. В первом случае это приятное дополнение к жалованью, во втором… сэр Уолдо считал, что во втором случае это не что иное, как предательство. Поэтому и шла о сэре Уолдо молва как о человеке честном и безусловно патриотичном.

Нападение на Россию сэр Уолдо воспринял одобрительно, поражение — с гневом и яростью, как и многие другие представители родовитого британского дворянства. Информация о том, что на самом деле произошло, была отрывочной, правда, во многих случаях заменялась досужими домыслами хроникеров из желтых газет, солидные издания избегали «больной темы», но правдивее всего был вид усиленной авианосной эскадры русского флота, нагло курсирующей в тридцати пяти милях от устья Темзы. Кое-кто говорил, что Российская империя и Священная Римская империя германской нации предъявили совместный ультиматум, больше похожий на объявление войны, а заокеанские кузены предпочли, как только почуяли запах жареного, плюнуть на все и отсидеться в стороне. Если так — то да покарает Господь этих трусов, интриганов и предателей.

Сейчас сэр Уолдо отдыхал, парясь в шикарной, выточенной из цельного куска мрамора ванной, находящейся в роскошном дворце одного из индийских магараджей, с которым у сэра Уолдо были общие интересы. В этот дворец он ездил всякий раз, как только выдавалась свободная минутка.

— Сэр… — негромкий деликатный стук в дверь вернул сэра Уолдо из фиалковой неги ванной в постылую реальность. — Разрешите…

Сэр Уолдо узнал голос своего адъютанта, молодого Энтони…

— Зайди, не заперто.

Когда Энтони — высокий, с кудрявыми светлыми волосами, одетый в красную куртку и облегающие кавалерийского образца бриджи — появился в наполненной паром ванной комнате, сэру Уолдо стоило большого труда оторваться от созерцания обтянутого белой тканью бугра в паху своего адъютанта…