Бремя империи

Появилась и информация о взрыве на борту экскурсионного дирижабля «Закат». Информации было немного, цензура работала на полную мощность — но можно было понять, что на борт пронесли мощное взрывное устройство, что никто из пассажиров и членов экипажа не уцелел при взрыве (точные данные о количестве погибших засекретили) и что ведется расследование. В конце каждой статьи была стандартная фраза о сочувствии родственникам погибших и о том, что злодеи будут непременно найдены и казнены. [74]

Аль-Рашидин, девятнадцать, — оказалось, это был один из вновь построенных шикарных жилых комплексов, из тех, в которых богатые купцы и дворяне покупают себе квартиры на лето, рядом с морем, подальше от холодных зимой и душных летом Москвы, Санкт-Петербурга и Екатеринбурга. У деда была подобная квартира в Константинополе, на самом берегу моря — все-таки род Воронцовых был и дворянским и богатым, положение обязывало. Вот только эта квартира стояла пустой уже три года, не меньше…

Юлия меня обманула — форма одежды, видимо, была совсем не свободной. Она нарядилась в черное обманчиво скромное платье «от кутюр», в шляпку с небольшой вуалью — и в этом наряде могла сразить кого угодно. Впрочем, и мой парадный черный мундир, на который я еще не успел нашить новые погоны, смотрелся неплохо, как раз «в такт»…

— А вы меня обманули… — заявила Юлия, увидев меня. — Говорили, что вы старший лейтенант…

— Клянусь честью, я просто не успел нашить новые погоны. Я действительно старший лейтенант флота.

— Как интересно… А вот это что означает?..

— Это купол парашюта, такой значок. Означает, что я выполнил пятьдесят парашютных прыжков. Парашют — моя слабость, сударыня, в училище я не мог напрыгаться…

— А я боюсь… Очень хочу, но боюсь…

— Если позволите… Есть парашюты-спарки для инструктора и ученика… Мы можем прыгнуть вместе, это совсем не опасно…

— Я все равно боюсь… — Она состроила на лице обиженную гримаску маленького ребенка. — А вот это что означает?..

— Это маска подводника… Двадцать пять погружений подводу…

— Значит, вы умеете и под водой плавать, и с парашютом прыгать. А разве так бывает?

Мда-а-а… Что ни говорить — глазастая девочка, глазастая. А я — дурак набитый. Точнее, придурок конченый. Надо было это снять, все эти цацки блестящие. Купол парашюта и маска подводника на мундире — отличительный признак, по которому можно определить бойца разведывательно-диверсионного подразделения флота. Решил пыль в глаза пустить своим нарядом — вот теперь и думай, что врать…

— Бывает, сударыня, бывает… На русском флоте и не такое бывает. Мы не опаздываем?

— Да пока еще нет… — Юлия взглянула на часы, дамский «Пиаже». — Давайте покатаемся немного по бульвару. Почему-то с вами, Александр, я чувствую себя в безопасности…

Найти место, чтобы поставить машину, было сложно — все как будто взбесились. Побережье было уставлено машинами, которые стояли буквально одна к одной. Предприимчивые граждане торговали дешевыми подзорными трубами — кто-то смотрел на место трагедии из прибрежных кафе, кто-то и просто с набережных. Волна мерно качала венки и цветы, которых было немало, бессильно билась о гранит набережной.

Трагедия уже произошла — и ничего с этим сделать было нельзя…

Место для парковки я нашел у самого консульства САСШ, причем нарушив правила. Рядом стоял бронетранспортер — все еще боялись бесчинств. Будем надеяться, что на машину не наткнется городовой или дорожный полицейский — иначе не миновать мне разбирательства, особо неприятного, когда рядом красивая женщина. Время до начала вечеринки еще было…

— Разрешите пригласить вас в местное заведение на чашку кофе, сударыня…

— Бросьте… — проговорила Юлия. — Будьте проще. Меня зовут Юлия, и я отнюдь не принцесса и не дама света…

— Извините, — решил держать марку я, — но я флотский офицер. Воспитание не позволяет мне вести себя по-иному…

— Однако же воспитание ваше вполне позволяло вам бегать наперегонки с полицейскими… Что ж, пойдемте, господин офицер, — можете взять меня под руку…

На побережье мы задержались дольше, чем следовало бы — в одном из кафе на сваях, к которому вел узкий, раскачивающийся под ногами помост — своего рода экзотика. Тем не менее от отсутствия клиентов заведение не страдало — все дело было в том, что дамы боялись идти в каблуках по этому помосту — и кавалерам приходилось нести их на руках метров двадцать — сначала туда, а потом и обратно. Редко кто пренебрегал такой великолепной возможностью взять на руки даму своего сердца — не пренебрег ею и я. Когда я шел по этому помосту — поймал себя на мысли, что вполне могу свалиться вниз, в воду, несмотря на всю мою подготовку. От аромата незнакомых духов кружилась голова…

Повезло мне и с машиной — когда, опомнившись и посмотрев на часы, мы буквально подбежали к консульству, машина была на месте, и даже извещения о штрафе под стеклоочистителем не было — вот когда везет, тогда везет во всем. С пол-оборота заведя машину, я лихо встроился в сверкающий огнями автомобильный поток — сумерки уже укрыли город черным покрывалом…