Бремя империи

— От одного из агентов. Мадлен, переданная нам на оперативную связь из Санкт-Петербурга. Помните? Настоящее имя…

— Не надо называть настоящих имен, — оборвал Карвер, — я все прекрасно помню. Как к ней попала эта информация?

— Случайно. Она была в тот момент рядом — и помогла Воронцову скрыться от полиции. Сейчас у них любовная связь, и это нам очень на руку. Никто, даже самый опытный контрразведчик, не заподозрит в таком случае медовую ловушку [96]

— ведь знакомство было совершенно случайным. И самое главное — и когда произошло убийство Джималя, и когда произошло убийство Бакра, Воронцова невозможно было найти. Во втором случае Мадлен пыталась дозвониться до Воронцова, но телефон был выключен.

— Вы выяснили, чем на самом деле занимается Воронцов?

— Это сложно сделать. Но есть два крайне подозрительных обстоятельства. Первое — Воронцов большую часть времени проводит не на корабле, а в городе. Второе — у него на парадном мундире значки парашютиста и подводника. Это отличительный признак флотского спецназа.

— Интересно… Вы хотите сказать…

— Не исключено, — кратко подвел итог Сноу.

Карвер задумался. В то, что в Российской империи творятся массовые бессудные расправы над неугодными, он не верил ни на грамм, потому что прекрасно знал, кто и как раскручивал этот миф, стараясь выставить Россию империей зла. Знал — и всецело поддерживал их усилия…

Как и все британские аристократы, Карвер люто, до зубовного скрежета, ненавидел Россию и все, что с ней было связано. Ненависть словно булькающий кипяток жгла душу, норовя выплеснуться мутным варевом. Русские, необразованные дикари и варвары, осмелились воевать против Британской империи в Крымскую кампанию, потом жестоко отомстили за поражение в Крыму во время мировой войны. Хотя Британия в основном воевала на море, а не на суше, любой британский аристократ прекрасно помнил страшное унижение начала двадцать первого года, когда бесчисленные полчища русских ринулись в наступление. Франция, и так едва удерживающая фронт, несмотря на все экспедиционные контингента, за три недели была раздавлена, русские казаки вновь, как и сотню лет назад, ворвались в Париж. Эвакуировать удалось только часть британского экспедиционного корпуса — остальные пали на французской земле в неравных схватках, когда на одного британца приходилось по двое-трое русских и немцев. Потом произошла Константинопольская десантная операция, когда русские впервые в мире захватили двухмиллионный город десантом морской пехоты при поддержке огнем корабельной артиллерии. Все думали, что на этом война закончится — ведь Россия официально не говорила ни о каких территориальных призах, кроме Константинополя. Но почти сразу начался ужасный «Восточный поход» русской армии и «Африканский поход» германской, британская армия потерпела новые поражения. Теперь дети учили это в школах — багдадское окружение, каирское побоище…

Поначалу сквитаться удавалось на море — британский Гранд-Флит нанес ряд поражений русским и уже готовился к «походу мести» на Санкт-Петербург. Но тут русские, собрав в кулак все оставшиеся силы Балтийского флота, обманув разведку, вдруг появились в самом сердце Британской империи — и нанесли удар по Лондону и по основной базе Гранд-Флита в Скапа-Флоу. это было немыслимо, никто не мог предвидеть такое — падающие на Лондон снаряды, пылающий центр города, рушащийся от прямого попадания символ Англии — старый добрый Биг-Бен, но это было. Было! Русские погибли все, у них не было ни единого шанса выжить, но сам дух Британии оказался надломленным, и именно поэтому она пошла на заключение унизительного для великой державы Берлинского мирного договора.

Для любого британского аристократа с того времени стало делом чести отомстить. Отомстить за унижение, отбросить Россию туда, где ей было самое место — на задворки цивилизации. С каждым годом Российская империя становилась все сильнее — теперь уже не русские с затаенным страхом взирали с берега на серо-стальные силуэты броненосцев Гранд-Флита, теперь гордые подданные Ее Величества со страхом смотрели на русские авианосцы, на напичканные оружием линкоры, на исполинские, самые большие в мире атомные подводные лодки. О прямом противостоянии теперь не могло быть и речи — оставалась только хитрость. Хитрость и коварство истинных сынов Альбиона.

Но сэр Карвер не питал иллюзий, он был прекрасным разведчиком и трезво смотрел на вещи, никогда не обманывая себя. Он хорошо знал, что у любой нации должен быть скелет из числа дворян и аристократов — без него нация просто не выживет. Был он у Британии — но такой же скелет был и у России. Молодой князь Воронцов, потомственный дворянин и военный моряк, был из числа тех, с кем сэру Майклу не хотелось бы вступать в схватку…

— Сэр Тимоти, — донеслось до него, и тут он пришел в себя, отрешился от раздумий, — может, установить слежку?

— За кем? — изумленно спросил Карвер.

— За Воронцовым…