Бремя лишних (За горизонт 2)

Взамен конфискованного пойла выдаю страдальцам литр из своих запасов. В медицинских целях и для маскировки, для всех у нас тоже пьянка.

Зараза — филиппинец, мигом отрубает башку, вытащенной из мешка змее и замешивает адский коктейль — змеиная кровь и желчь пополам с алкоголем.

Бр–р.

— Ну–ка, руки прочь от арсенала! Так хлебай! Или остатки из дохлой змеюки выжми. Она сотню грамм еще выдаст……, если сдавить покрепче! — посылаю по известному адресу расписного вождя.

Сперва с подозрением, а потом с нездоровым любопытством взирающего на гастрономические изыски филиппинца.

А из–за покрытых узорами татуировки плеч Итц*Лэ, на адскую смесь посматривает Чиси.

Плохому–то, это мы влет учимся.

На великом и могучем за три дня всего пять слов выучили.

«Ась» — так косоглазенькие величают Степаныча. Остальные четыре разученных слова не значатся в словарях и не произносятся в приличном обществе.

Процесс изготовления ядовитых сюрпризов это вещь в себе.

Заглотив выделенную дозу замешенного на змеиной кровище алкоголя, косоглазые очень творчески подходят к процессу. В качестве орудия ловли ядовитых гадов косоглазенькие вырубили по метровой ветке с «Y» — образной развилкой на одном конце и сучком, подрезанным на манер крючка на другом.

Крючком змею извлекают из мешка.

Шлепают на стол и рогулькой крутят в разные стороны.

От подобной терапии змеюка впадает в ступор. После чего ее прутьями прижимают к столу. Крепко зафиксировав гадину, вождь надрезает змеюке хвост, основательно так настругивает — баз сантиментов. Иногда ему кажется, что надрезы не придают змее должного задора и тогда расписной дробит лентяйке кончик хвоста.

Выдранными из автомобильного тента толстыми нитками затягивает в ране узел. До позвоночника вдавливая шнур темно красное, влажное от крови змеиное мясо.

К свободному концу шнура потом привяжут увесистую железяку или штырь–крючок, наспех изготовленный из сварочного электрода.

Готовая биологическая мина башкой вперед складируется в импровизированный пенал. Под пеналы филиппинец нарезал полых стволов то ли высокой травы, то ли кустарника, внешне похожего на земной Бамбук.

Пенал затыкается деревянной пробкой так, чтобы привязанная к хвосту змеи веревочка торчала наружу.

Как я понял объяснения филиппинца, по месту шнур привяжут к воткнутому в грунт колышку, или если колышек не воткнуть, к чему–нибудь тяжелому, с чем змея не уползет, вынут пробку и стащат пенал со змеюки.

По этой технологии в полной темноте биомины можно навязывать без опасения быть укушенным.

— Ась.., — вождь стрельнул у Степаныча самокрутку. Задымив, шуганул подкравшихся посмотреть моих мелких, и перешёл к финальной паре змеюк.

В отличие от остальных змей, эти тонкие, почти метровой длины гадины имеют на конце приличных размеров костяной шип–жало. С этими экземплярами Итц*Лэ возится особенно осторожно, крепя не за хвост, а проколов нижнюю челюсть, продевает в неё шнур. Зубов в змеиной пасти не видно, но проверять может ли она кусаться дураков нет, неспроста же она хвостовой шип облизывает.

Протерев руки остатками бренди, расписной вождь накрепко приматывает змеюк с жалом к загодя приготовленной ветке.

Этих «поставить» будет сложнее и, как бы они не окочурились до минирования. Жалко будет — перспективные гадины, одним видом до мокрых штанов напугать могут.

По времени удачно закончили. Перекусим жарким, пока совсем не остыло, и пойдем мины ставить.

Веселье поминок на западной половине площадки–отстойника продолжало набирать обороты. Если это траур, то, как же они тогда веселятся?

Главное — на нашу половину не суются.

В сгустившихся сумерках косоглазые саперы уходят на минную постановку.

По паре змеюк запустят в амбразуры обращенных в нашу сторону башенок. Остальных навяжут между стеной форта и валом.

Степаныч разводит огонь в бочках со стороны въезда.

Поверх тонкого слоя разгоревшихся сухих дров укладывает толстые, весь вечер отмокавшие в бочке с водой поленья. Есть надежда, что они прогорят не раньше, чем часа за три–четыре. И «мутные» пойдут в гости не там, где светло, а там, где их ждут обиженные на все человечество змеи.

Когда окончательно стемнело, достаем оружие и расходимся по местам.

Моя позиция за стальными стенками душевой.

Отсюда я могу контролировать оба прохода вокруг заправки. А главное развалившаяся около меня Муха почует выдвижение неприятеля.

Чуть позади и слева от меня в бронированной скорлупе шушпанцера засел Степаныч.

Он сам вызвался в пулеметчики.

Если не знать про установленные сюрпризы и гранаты, установленный на турели пулемет наш самый убойный аргумент. И этот аргумент постараются вывести из боя в первую очередь. Учитывая, что пулеметчик прикрыт броней только по грудь, он первый кандидат в смертники.

Такой он, Степаныч — простой русский мужик.

Слева от меня за грузовиками укрылся Олег. На валах залегли Дядя Саша и вождь.

Филиппинец контролирует тыл.

Все на местах, остается ждать.

Три следующих часа растягиваются в вечность.